И дядя Ваня наш тоже курит. Он и не в праздники даже курит. А когда к нему в гости соседский наш дядя Миша приходит. Из соседней квартиры. Он страшный, большой весь такой. А на руках картинки нарисованы. Он в каком-то штрафбате воевал в войну. И там ему эти картинки нарисовали. Только я его не боюсь совсем. Потому что он добрый очень. Хотя и говорит очень страшно. Рычит как будто…
Этот дядя Миша соседский большой молодец. Он себе балкон остеклил, когда мы все только в наш новый дом на Солнечной заселились. Ну, окошко такое стеклянное на балконе сделал. И нам тоже балкон остеклил. Потому что папа мой не умеет балконы стеклить. А дядя Миша умеет. Только вот пахнет от него всегда плохо. Потому что он пьет много. Так мама моя говорит.
У дяди Миши жена есть, тётя Тоня. Тоже хорошая. Она меня крючком вязать научила, и спицы большие подарила. Длинные. С красивыми наконечниками большими. А детей у них нет почему-то…
И у тёти Вали нашей детей нет. Муж есть, а детей почему-то нет. Зато машина у них есть, «Москвич» называется. Тёмно-синий. Блестящий. Они на нём в Крым уезжают. На всё лето. Потому что дядя Володя – фотограф. Он очень красиво фотографии делает. У меня тоже много фотографий моих цветных. Это он фотографировал. А еще серёжек много у тёти Вали красивых, золотых. С камнями разными.
Мы однажды тоже в Крым поехали. К тёте Вале, в Николаевку. Я с мамой, и тётя Таня с Женей и Пашей. Это мои двоюродные брат с сестрой. Мы на самолете летели. Ночью. Только мне аэропорты совсем не понравились. Там даже стульев нет. И сидеть негде было. А в машине потом меня укачало сильно….И где мы жили – тоже не понравилось. Там комнатка малюсенькая, пол весь кривой. Окошко на сарай какой-то выходит. И всегда пахло, как у нас в деревне в туалете. А Жене, когда она там заболела, цепочку золотую с подковкой подарили. На пляже тётя Валя нашла. А я ничего не нашла там. Только крестик какой-то старый под лавочкой. Ничего хорошего. Лучше бы это я тогда заболела.
Мне только море понравилось. И то, когда шторма не было. И медуз не было кусачих. Эти медузы такие хитрые! Они маленькие, прозрачные, и не видно их в воде. А как вот подплывёт и ужалит – так ого-го! Зато я много стёклышек цветных в песке насобирала. От бутылок разных. Только эти стеклышки уже совсем не острые были. Потому что их водой морской обточило. И они как галька стали. Как камешки обычные. Только прозрачные и разных цветов. И дельфинов мы там видели. Вечером. Они вдоль берега в воде прыгали.
Мои бабушка с дедушкой тоже иногда на море ездили раньше. В санатории. Им полезно. А сейчас вот всё дома сидят. И хорошо. Я у них могу, когда захочу, оставаться. Даже с ночёвкой. И мои любимые ботинки здесь есть. Старые очень, даже малы мне уже. Титимбы называются. Это я так их называла, когда маленькая совсем была. И «ботинки» не умела еще говорить. Поэтому и титимбы. Мне их какая-то девочка отдала, когда они ей тоже малы стали. И я в них по дому хожу. На поселке. Потому что пол холодный. А мама говорит, что их выбросить уже пора. А я не отдаю. Мои потому что. И жалко.
Мне дедушка книжки всегда читает детские. Про трех дураков, которые на облаках прыгали. Или про Крепышку, Перинку и Сладушку. Это одна бабушка хитрая таких себе дочек придумала. Когда её волк в лесу хотел съесть. А она его перехитрила. Сказала, что пусть он придет лучше, и съест трех дочек. Которых у неё на самом-то деле и не было. А волк поверил, и отпустил старушку домой. А сам вечером пришел, и стал просить есть. А старушка сказала, что она заперла двери крепко-накрепко, взбила себе перинку пуховую, и уснула сладко. Это и были как будто её дочки. Молодец такая!
