Мама дорогая, ну почему такие мужчины остались только в чужом мире? Внимательный, заботливый, галантный… Но сердце бьётся ровно. Балованая ты, Маша!
Но если поразмыслить, то всё правильно. Мне не о чувствах сейчас думать надо, а о том, как устроиться на новом месте.
Я сделала всего лишь первый шаг в свою новую жизнь.
3. Глава 3 Болтливое тело – находка для шпиона
«Если требуется большое искусство, чтобы вовремя высказаться, то немалое искусство состоит и в том, чтобы вовремя промолчать».Франсуа де Ларошфуко
А пожать плечиком и похлопать ресничками и вовсе талант.
Карета была рассчитана на восемь человек, но сейчас в ней сидело четверо. Я вошла пятой.
Вежливо поздоровалась и, стараясь не выказывать безмерного любопытства – это же не привычная маршрутка, а дилижанс, – прошла к своему месту. Наискосок от меня сидела дама в чёрном чепце. Она зло косилась, недовольно поджимая губы. Должно быть, ей не позволили переставить мою коробку и сесть у окна.
Простите, мадам, но кто первый встал, того и тапки, – подумала я, запихивая коробку в багажную сетку над головой, а корзинку с припасами – под сидение.
– Дамы и господа, мы отправляемся! – объявил кто-то снаружи. Дверца закрылась, звякнул колокол, и дилижанс мягко тронулся.
Устало прикрыв глаза, прислонилась головой к мягкой обивке кареты, «переваривая» впечатления прошедшего дня.
Торговец тканями не только скидку хорошую на покупку сделал, но и самолично упаковал выбранные отрезы в прямоугольную корзину с крышкой. Мало того – кликнул работника и приказал немедленно доставить весь наш груз на станцию дилижансов.
– Как у вас, Иван Фёдорович, ловко получается с людьми ладить! – восхитилась я, когда мы, освободившись от большей части наличных денег и поклажи, вышли из магазина. Но увидев едва заметную улыбку спутника, догадалась: – Магия! То-то месье Дюбуа так честно отвечал на ваши вопросы.
– Да какая там магия! – отмахнулся торговый представитель. – Простенькое заклятие, помогающее людям говорить правду. Согласитесь, Мария Павловна, что с правдой жить легче.
– Кому как. Некоторые, наоборот, без лжи прожить не могут.
– А как жили вы, Мария? – простой вопрос поставил было меня в тупик – как мне знать, как жила девушка до того, как погибла, – но, к невероятному моему изумлению, тело, словно само по себе, начало рассказ, а я как бы со стороны слушаю:
– Наше родовое поместье, в котором я родилась и выросла, находится в дне пути от Саратова. Маменькино приданое, три крепких деревни да мануфактура суконная, доход приносили немалый. Папенька-то из военных был, хоть и при чинах и орденах царских, однако безземельный, так как младший сын.
Не нищий, конечно же, но богатства большого не нажил. На балу у губернатора маменька безоглядно влюбилась в пусть и отставного, но бравого гвардейского офицера. Родители маменьки всегда и во всём ей потакали. Поэтому дед не стал ждать, когда Павел Андреевич Вежинский догадается посвататься, а сам с предложением подошел. Думал отставник недолго: девица молода, хороша собой, приданое, опять же, достойное – согласился. Одно условие от тестя было: живут молодые вместе с родителями жены. Новобрачного хозяйственной деятельности обучить надобно было, дабы на ветер приданое не пустил. Да и как вдали от кровиночки жить станут? Вместе, так вместе. Жили дружно и ладно. Правда, детками Господь молодых не пожаловал. Только я родилась… И боле никого.
