Из тьмы - страница 41

– Ну, рассказывай, что случилось! – Тёма сыграл громкий волнующий аккорд, но Ира не одобрила шум посреди ночи, и юноша с виноватым видом принялся неторопливо перебирать струны, на этот раз намного тише и звучнее.

– Сколько суеты, просто чтобы пожелать мне спокойной ночи, – слабо улыбнулась Ирина.

– Я ещё не ложусь!

– Нет, ложишься. Тебе завтра в школу, осталось спать пять часов, да и все уже давно в постели.

– Так мы с тобой тоже в постели, – слишком бодрым голосом ответил Тёма; видно, неся глинтвейн в Ирину комнату, он успел-таки его продегустировать. – Ты же прекрасно знаешь, что я никуда не уйду, пока не выслушаю тебя. Давай поговорим. Не стесняйся! Можешь излить душу посредством песни, или в стихах, или, может, достаточно будет поплакать навзрыд, а то и выплеснуть эмоции в страстном танце, а я буду тебе одновременно и собеседником, и аккомпанементом. Можешь и в прозе всё рассказать, конечно, но тогда это лишит наш диалог всякого романтизма.

– Если честно, сил уже нет ни на что, но можно попробовать. Но сначала выскажешься ты. Вряд ли ты пришёл для того, что меня утешить; тебе только дай повод поговорить о себе!

Тёма, воодушевлённый, вновь провёл пальцами по струнам и театрально задрал подбородок.

– А выходи за меня замуж, скажем.

Ирина тотчас рассмеялась:

– Monsieur, Вы просто мастер эпатажа.

– Нет-нет, ведь я вполне серьёзно, – настаивал Артемий грозно. – Пусть мне сейчас всего пятнадцать лет (положим, через месяц будет точно), ответа я от Вас жду очень срочно, и положительным быть должен Ваш ответ! А будет мне шестнадцать – я поумнею вмиг и помогу избавиться от сплетен и интриг, которые плетут за Вашею спиною. Я – Вам, Вы – мне поможете, что скажете? Я сто́ю? А Вам в ту пору будет двадцать пять – тот чудный возраст, когда дамы начинают размышлять! Пусть юн я, пусть в любви я понимаю мало…

Ирина бедная вовсю уж хохотала.

– Ну полно, полно, Тёма, пожалей! Ну разве Маргарита сердцу не милей? А наш союз уж очень будет странен, смешон, нелеп и полон разочарований.

– Замечу, рифма выдалась на редкость неудачной, а значит, недостойна описать союз наш брачный. Ведь я всё искренне: слова, порывы, чувства! И для меня дать слово Вам есть тонкое искусство любить, заботиться и выполнять свой долг. На что ещё я годен?..

Он умолк, отложил гитару и мрачно посмотрел на Иру. Девушка вышла из игры и кивком дала понять, что готова слушать.

– А теперь серьёзно. Кому я нужен? Меня терпишь только ты. Рита продолжает дразнить загадочным молчанием, и я догадываюсь, почему: она понимает, что я никто. Пусть сейчас я ей нравлюсь, и моя сиротская пьяная нищета мнится ей романтичной, но во что выльется наша любовь через десять лет? Она из приличной семьи, её мать – бывшая балерина, отец – банкир. А мне то и дело приходится по сторонам оглядываться, прежде чем заговорить с ней, ведь за гаражами, в парках, у ларьков, за любым углом, на каждом перекрёстке поджидают то коллекторы, то папины бывшие собутыльники. И ладно, если бы последние нам помогали по старой дружбе – так они знай себе угрожают, запугивают и создают ещё больше проблем. Имею ли я право вторгаться в Ритину счастливую богатую жизнь с такой чудной биографией?

– Как я тебя понимаю, – не без горечи в голосе отозвалась Ирочка, представившая, как будет пересказывать Дане историю своей жизни на первом свидании. Тёма продолжил мысль: