Из тьмы - страница 47

– Ты правда сбежал? Вот так просто? – поразилась Ирина, прервав повествование.

– Я этим не горжусь, – покачал головой Даниил, – но ничего не мог поделать с собой. Большие умы и сердца необязательно рождаются в больших городах, но именно здесь они не чувствуют преград, когда растут. Я не мог не уехать, и мама это знала.

Пока Кильман жил у друга, его не беспокоили звонками, что казалось странным. Но через неделю позвонил отец и сообщил, что у мамы отказало сердце. Даня думал, не переживёт. Винил себя долго, поскольку ничего не знал о маминой болезни. Он вернулся домой и не поднимал больше тему переезда. Но тут в начале августа юноше пришло ответное письмо из Санкт-Петербурга с приказом о зачислении. Сергей Павлович обнял сына, вручил ему толстый конверт и сказал: «В том, что произошло, твоей вины нет, это были мамины страхи, не твои. Здесь двадцать тысяч и билет в один конец. Обратный тебе не понадобится. Сделай так, чтобы она тобой гордилась».

– И вот я здесь, – развёл руками выпускник экономического факультета. – Я дал себе обещание не сдаваться. Жить – значит, учиться доверять этой жизни. Больше я ничего не боюсь.

Иру поражала его открытость и целеустремлённость. После такой истории ей меньше всего хотелось говорить о себе. «Права была твоя мама, – думала она. – Забавно, что из всех девушек этого города ты выбрал погрязшую в долгах сироту с телефонами бандитов в записной книжке». Было бы настоящим преступлением испортить столь приятный вечер рассказом о коллекторах, самоубийстве пьяницы-отца и трёх голодных спиногрызах.

– Как насчёт тебя? – спросил Даня. Ира покачала головой и честно ответила:

– Давай обо мне в другой раз.

Стоило Тёме перешагнуть порог школы, как ему навстречу бросился Саша Чипиров. Вид у него был до того напуганный, что Тёма и сам побледнел.

– Что с тобой? – спросил Кравченко.

– Идём! – Саша схватил друга за локоть и предложил укрыться под лестницей в коридоре, чтобы их не заметили. – Тёма, что ты натворил?!

– Пока и сам не знаю, – усмехнулся Артемий.

– Минут двадцать назад в школу пришли двое полицейских по делу Германа Кутько.

Тёма не выдержал и захохотал во весь голос:

– Герман Кутько! Вот так имечко! Кто это вообще?

– Тихо, тихо! – Саша зажал Тёме рот обеими ладонями. – Нас могут услышать. Герман Кутько – это наш десятиклассник. Странно, что ты его не помнишь; знатный скандалист, к твоему брату часто задирался. Представляешь, его неделю назад… ранили. Он еле выкарабкался. Об этом даже объявляли по громкой связи на занятиях, но тебя не было. Кто-то пырнул его ножом за школой. Его друзья говорят, парень в зелёной кепке, вроде веснушчатый. И теперь ищут… тебя, Тёма.

Тёма застыл с кривой улыбкой на ошеломлённом лице. Имя Германа Кутько больше не казалось ему забавным. Новость была столь внезапной, что от ужаса мальчику свело челюсть.

– А при чём тут я? – до последнего отпирался владелец карманного ножа.

– Тёма, ты понимаешь, что тебя посадят? – зашипел Саша и схватился за голову. – Слава Богу, кто-то успел скорую вызвать. А если бы он не выжил…

– Ты о чём вообще? За что посадят? Ты думаешь, это я ножом за школой размахивал? Я что, идиот? – он изворачивался, как мог.

– Это правда не ты? – Саша перешёл на еле различимый шёпот. – Не волнуйся, у Оленьки папа знает районного судью. Они могут помочь. Тебя не тронут! Мне ты можешь рассказать.

Кравченко смотрел на друга не моргая, а тот – на Тёму, и оба не в силах были ни думать, ни действовать. Как только у Артемия вновь прорезался голос, он поблагодарил Сашу за беспокойство и развёл руками: «Ну, удачи в поисках обидчика. Я тут ни при чём». После того как прозвенел звонок на урок и ученики разбрелись по кабинетам, Кравченко сцапал в коридоре телефон у запуганного первоклассника. «Я верну, не реви», – бросил Тёма, побежал в туалет и молниеносно набрал номер Яна.