– Лана, Лань! – звал ее Олег откуда-то из-за ватной стены. Потом пошел дождь, и она открыла глаза. Белое как мел лицо Олега, стакан с водой дрожит в его руке, вода льется на пол…
– Я что, упала?
– Ф-фу, слава богу, очнулась. Давай я отнесу тебя в постель и вызову «скорую».
– Ой, нет, не надо! Уколы делать будут, – по-детски испугалась Лана.
– Ну, хорошо-хорошо, сядешь в кресло хотя бы. – Олег поднял ее на руки, отнес в комнату. – Вот так, садись. Как ты себя чувствуешь?
– Ничего… только ноги ватные и голова немного кружится.
– В лучших домах Лондона дамам в случае обморока подносили бренди… – Олег достал из бара пузатую бутылку, налил из нее немного коньяку в толстый стакан. – Выпейте, леди…
Она проглотила жгучую жидкость. В голове сразу наступила ясность и тут же туда пришла мысль.
– Принеси, пожалуйста, снимки, они там валяются.
– Да ну их!
– Мне самой сходить?
Олег вздохнул с досадой, но пошел исполнять приказ жены. Она взяла фотографии, внимательно просмотрела все.
– Олег, а тебе ничего не показалось в этих снимках знакомым?
– Да говорю я тебе, не было этого! Не было!
– Было, – твердо сказала Лана. Олег негодующе охнул и приготовился что-то говорить, но она остановила его: – Нет-нет, помолчи и послушай меня. Вот, смотри: это наш номер в отеле на Кипре… А вон – смотри-смотри – валяются мои туфли. И еще – видишь? Это же моя сумка, я ее перед поездкой в ГУМе купила!..
Она вскочила, кинулась к письменному столу, пошарила в ящиках и вернулась с лупой.
– Черт! Это нас с тобой кто-то снимал… А потом… эту бабу вставил вместо тебя?! Черт!!!
Олег так резко сгреб в свои объятия Лану, что не устоял и упал в кресло, но рук не разжал. Они вдвоем оказались в тесном пространстве между подлокотниками и замерли там, крепко обхватив друг друга. Потом Лана прошептала, щекоча губами его щеку:
– Кто-то хочет нас поссорить… Кто?
– Главное – зачем? – вопросом на вопрос ответил Олег, почему-то вспоминая недавнюю встречу с другом юности.
* * *
«Кто-кто-кто, зачем-зачем-зачем», – стучал по подоконнику нудный ноябрьский дождь.
– Олежка, а может, нам просто кто-то завидует – да и все дела? – задумчиво глядя на монитор, где уже минут двадцать текст висел, застряв на полуслове, спросила Лана.
– Тогда это бабские штучки, – хмуро ответил Олег и, чуть оживившись, с надеждой добавил: – Хорошо бы…
– А если не бабские – то что? – Лана развернула крутящееся кресло так, чтобы оказаться лицом к мужу.
– Да знаешь, Лань, я и то каждый день удивляюсь, что мы еще живы-здоровы и газета выходит. Людишек-то цепляем… не бедных.
– Они сами виноваты! И потом – мы не голословно же… Факты приводим доказуемые!
– А то я не знаю…
Помолчали. Олег шуршал газетой, Лана мягко щелкала компьютерной клавиатурой. Из детской доносились взвизги Тимки и ломающийся голос Платоши: мальчишки возились в своем «спортзале».
«Кто-кто-кто, зачем-зачем-зачем», – шелестел за окнами дождь.
Лана вдруг снова развернула кресло на сто восемьдесят градусов, уставилась на мужа и с изумлением сказала:
– Нет, ты представляешь, какую работу надо было провернуть, чтобы сделать эти снимки? Ведь эта женщина позировала, а кто-то снимал… А потом корячился в фотошопе…
– Я думаю о другом: сколько времени они следят за нами. На Кипре мы были в мае, а теперь ноябрь…
– Фу, гадость! – Лана даже передернулась от отвращения. – Все воспоминания испохабили.
– Да, Кипр теперь закрытая тема… – грустно подтвердил Олег.
