Поспав всего пару часов, она встает, умывается ледяной водой, заплетает волосы в тяжелую тугую косу, которую перехватывает темно-синей бархатной лентой. Такие ленты обязаны носить все незамужние благородные эйры. Упаковав бальный наряд в специальный чехол, Этерия надевает повседневное платье – простое, темно-синее, в цвет девичьей ленты, с неглубоким вырезом и длинными рукавами.
Бальное платье Этти продаст: вряд ли оно ей понадобится ближайшие десять лет, а к тому времени в моду наверняка войдет совсем другой крой. Впрочем, модничать Этти никогда не могла себе позволить…
Повесив на плечо сумку, в которую уже успела сложить зеркальце, расческу, кошель с парой серебряных монет и небольшой тубус, вмещающий в себя свиток-диплом, девушка подхватывает чехол и спускается вниз. Там, на входе в женский пансионат, сидит на вахте премилая женщина, простокровная магичка со слабым даром, каджа Маргарэта.
Этерия кивает ей, желает доброго здоровья и спешит проскользнуть мимо: опасается, что, если начнет разговаривать и делиться своими бедами – снова разрыдается. Но каджа Маргарэта окликает Этти:
– Эира Кьергор! Вам послание доставили, загляните в свой почтовый ящичек!
– Благодарю вас! – Этти недоумевает: слать ей письма некому.
Она спускается на несколько ступенек, находит среди ряда пронумерованных ячеек нужные цифры, прикладывает к магическому замку подушечку указательного пальца и шлет слабый толчок силы. Замок щелкает, дверца плавно открывается, и Этерия вынимает из пыльной темноты свернутую трубочкой и запечатанную магией записку. Присев прямо на ступени, снимает печать и погружается в чтение.
Каджа Маргарэта с любопытством наблюдает за сменой эмоций на лице выпускницы. Изначальное раздражение на нем сменяется вначале недоумением, затем – удивлением, еще позже – неверием. Заплаканное бледное лицо девушки чуть розовеет, в погасших глазах появляется намек на обычную живость.
– Что-то важное? – не выдерживает, интересуется немолодая каджа, привставая со своего места.
– Пока не знаю, – с сомнением качает головой Этти. – Меня приглашают в дом законника эра Мортэна на оглашение завещания.
– Удивительное дело! – качает головой Маргарэта. – Вы ведь говорили, что у вас никого не осталось. Тогда кто мог оставить вам наследство?
– Наследство или его часть – тут не сказано, – спешит выполоть из своей души ростки сорной травы под названием «надежда» эира Кьергор. Она больше не хочет обманываться и разочаровываться. – Похоже, мне следует поторопиться: оглашение состоится сегодня в полдень.
– Тогда торопитесь, дорогая моя девочка! Хотите, вызову для вас возчика?
– Боюсь, я не могу себе позволить такие расходы, – вздыхая, признается Этерия. – Простите, но мне пора…
– Да улыбнется вам, Этти, богиня удачи Тюхе, – благословляет девушку добрая Маргарэта и еще долго смотрит вслед выпускнице, вздыхая и покачивая головой: вот и пришло время расстаться еще с одной доброй и светлой душой, которая всегда находила для старой каджи улыбку и теплое слово.
***
В доме законника эра Мортэна Этерию встречают почтительно, проводят до кабинета хозяина, усаживают в неудобное жесткое кресло с высокой прямой спинкой: в таком не расслабишься и не уснешь.
Кроме самого эра Мортэна, в кабинете присутствуют еще двое незнакомых девушке мужчин. Один – молодой, худощавый, облаченный в брюки и жилет. Поверх рукавов его белой рубашки надеты черные нарукавники, защищающие светлую ткань от брызг едко-фиолетовых неуничтожимых чернил. Второй мужчина находится в зрелом возрасте. Он одет в запыленный дорожный костюм и выглядит таким усталым, будто провел в пути не менее десятка дней и так спешил, что даже не стал снимать номер и приводить себя в порядок.
