Ситуация выглядела вроде бы понятной, но не простой. Я и сам относился к мальчику с сочувствием, с жалостью. Как ещё можно к этому относиться? Но всему есть предел. Зачем это нужно мне? Сердобольному папаше даже в голову не приходило спросить себя об этом. И так продолжалось не один день. Других «вариантов» он так и не мог найти.
Пытаясь найти ко мне подход с другого бока, Поль объяснял, что Критский брат женат на местной гречанке. Люди они ответственные, обеспеченные и добропорядочные. А живут на ферме недалеко от Ираклиона. Места в доме – хоть на велосипеде катайся. Посадовничать, поучиться настоящему делу, – где и когда у Макси ещё будет такая возможность? Для него это просто манна небесная. Да и всю заботу о Макси брат с женой брали на себя. Брат ещё и занимался виноделием. Вырвать мальчика из среды интерната, дать ему хоть какой-то шанс, – а вдруг это что-то даст? К тому же и время поджимало, пора было решать, куда определять подростка в дальнейшем.
Расчёт был понятен. Но сопротивление Поль во мне так и не сломил. Из сердоболия я ещё долго колебался. Сломила меня отвратительная погода и атмосфера парижского пригорода, в дожди унылая, удручающая. Ко всем прелестям загорода я так и не мог привыкнуть.
В начале февраля мы с Макси прилетели в Ираклион. Встречала нас жена брата – пухловатая улыбчивая гречанка лет сорока с небольшим. На дорогу до фермы, по холмам и предгорьям, ушло около часа. Ферма находилась на краю большого безлюдного посёлка, совсем под боком у аэродрома местного значения, как будто бы тоже безлюдного, бесхозного.
Хозяйка беззаботно распахнула перед нами свои хоромы. Просторный салон с диванами и внутренним цветником был погружен в сонное зимнее ожидание. Столовая с длинным, на вид торжественным столом выглядела запустелой, но прибранной. Дом действительно был большой. И чтобы мы не заблудились в коридорах с первого раза, хозяйка повела нас в свою половину, хотела сразу всё показать. В этой части дома они жили с мужем. Нам же отводилась другая половина. Она проводила нас в комнаты, тоже просторные и тоже прибранные, с простой, но добротной обстановкой.
В ожидании мужа, который был уже в дороге, возвращался с работы, хозяйка позвала нас на улицу, хотела показать участок, хозяйство и заодно утихомирить двойню своих терьеров. Собаки лаяли и скулили снаружи, давая о себе знать откуда-то из-за дома, видимо, не привыкшие сидеть взаперти.
Хозяйство тоже оказалось впечатляющим. Двор и сад были необъятными. Особенно виноградник с высоко подвязанными кустами, разбитый на несколько отдельных участков. И основная его часть, и другие поменьше выглядели ухоженными. Здесь же и скамейки, и столики, и приспособления для крепления гамаков. Виноградник больше походил на сквер и место для отдыха.
Заправляла всем, судя по всему, сама Кристин – по-гречески всё же Кристина с окончанием «а» на конце. Брат Поля – его звали Яннис – виноделием не просто увлекался, но и промышлял. Мужнино производство, настоящую винокурню с лабораторией, примыкавшую к хозяйственным пристройкам, хозяйка показывала нам, как экскурсовод.
Банки да склянки, приборы для контроля над брожением, инструменты для закупорки бутылок. По углам – бочки, ёмкости, специальная посуда. У Макси разбегались глаза. Он попал, куда нужно. Теперь я лучше понимал, что у его попаши было на уме. Объяснить всего Поль, конечно, не мог на словах…
