Избранное. Том I - страница 25

И всё перед лицом Огня – едино.

1978-1979

«Я помню боль и музыку огня…»

Я помню боль и музыку огня,[25]

Я помню содроганье твёрдых тел,

Я помню, как последний лес редел.

Но в день последний вспомнят ли меня?

Я помню ночь, светлей любого дня,

Я помню дым сгоранья слов и дел,

Я помню, как последний лист летел.

Но в день последний вспомнят ли меня?

Я помню ржанье красного коня,

Я помню пепел тех, кто жить хотел,

Я помню зла последнего предел.

Но в день последний вспомнят ли меня?

1979

«Не мы вели псов-рыцарей во Псков…»

Не мы вели псов-рыцарей во Псков,

Не мы внимали Сергию святому,

Но мы сменили храмы на хоромы

И, вырвав языки колоколов,

Мы сами уподобились Содому,

И наша речь – смешенье языков.

Не мы крестили Русь святой водой,

Не мы пеклись о преломлённом хлебе,

Но хлеб насущный был нам – лучший

жребий,

И мы, познав довольство и покой,

Забыли о Борисе и о Глебе,

Убитых нашей собственной рукой.

Не мы молили: «Государь, внемли!»

Не мы молились: «Господи, помилуй!»

Но мы хвалились неразумной силой,

Слепые – мы слепых на смерть вели.

И если будет нам земля могилой,

Спаси, Господь, рабов Твоей земли.

4.09.1980

«Один Господь, одна молва…»

Один Господь, одна молва,

Одна святая ложь.

Подайте церкви Покрова

Хотя бы медный грош.

Одна сума, один порог…

Хоть гривенник один

Подай в великий четверток,

Хороший господин,

На крест – для нищих и господ —

Спасителя Христа.

Подай на храм, честной народ,

Для честного креста.

Идёт по выжженной земле

Юродивая рать.

«Мы вышли из золы – в золе

Нам должно умирать».

Идёт безбожная молва

За нищими вослед.

Подайте церкви Покрова,

Которой больше нет.

2.01.1980

«Земля молчит – и снег заводит речь…»

М. Максимовой

Земля молчит – и снег заводит речь,

И снег заводит речь, и с полуслова

Мы понимаем снег – и слышим снова

Астральный хор – нам нечего беречь.

Звучит над нами реквием светил,

Ночь бесконечна, день недолговечен.

Морозом на стекле наш век отмечен,

Астральным знаком – знаком тёмных сил.

Зима стирает память наших лет,

И снег идёт, и речь ведёт неспешно.

Молчит земля – мы внемлем безмятежно,

А снег идёт – и мы идём вослед.

29.02.1980

В. Высоцкому

(«Воздух празднества прозрачен и чист…»)

Воздух празднества прозрачен и чист.

Не сорви последних струн, гитарист.

Разорви в последний раз тишину.

Скоро время отходить нам ко сну.

Не впервой нам верить в чистый обман,

Не впервой нам видеть мир-балаган.

Выпьем, грешные, по чарке тоски.

Знать, последние денёчки близки…

Не впервой нам зимовать-проклинать,

Не впервой нам хоронить-отпевать…

Дни уходят, словно камни на дно.

А кто умер – тем уже всё равно.

Слепнет празднество в грязи и пыли.

Смейтесь, грешные, теперь мы дошли

До земли обетованной, где нет

Ни добра, ни зла, ни прожитых лет.

1979-1980

Памяти Германа Гессе

(«Что оно – свершение пророчества…»)

Что оно – свершение пророчества

Или сокращенье наших дней?

Это время – холод одиночества.

Это время света без теней.

Так зовёт слепая вьюга вечности

Путника забыться и уснуть.

Равенство любви и бессердечности —

Этот сон: недолог зимний путь.

Что оно – недвижное радение

Или же движение вослед?

Это время – холод омертвения,

Время одряхленья наших лет.

Кратким дням,

бессмертным ли созвездиям —

Нет владеньям холода помех.

Так смеётся Моцарт – и бессмертием

Мнится нам его холодный смех.

Что оно – небесный дым отечества?

Счастье смерти, горькое на вкус?

Это время – старость человечества,

Смех Таната, звон стеклянных бус.

7.12.1979

«Недолог путь до церкви Покрова…»

Назад Вперед

Избранное. Том I - страница 25

Похожие книги