Избранное. Том II - страница 18



Татьяне

Нам никто не ответит.
Дай мне руку. Идём
Выше – туда, где ветер,
Где наш истинный дом.
Выше – туда, где травы,
Где небосвод звенит.
Дальше – туда, где слава
Так похожа на стыд.
Солнечный путь был долог
Меж полей и холмов.
Ночь раскрывает полог.
Тише… не надо слов.
Нам никто не ответит,
Скоро конец пути,
Остановиться негде,
Остаётся идти.
Выше – туда, где звёздным
Заревом крест объят.
Дальше – туда, где поздно
Возвращаться назад.
22.08.1982

«Сварим зелье из вечерних трав…»

В.Е.

Сварим зелье из вечерних трав,
Брагу из полночной повилики
И сплетём венок для Вероники
Из цветов и всех её забав.
Будем зелье пить и толковать,
Всё простое называть великим,
И над нами станут Вероники
Волосы в венке из звёзд сиять.
22.08.1982

Из Римских этюдов

(Первый этюд)

Друг Цезаря уснул. Он видит сон:
Республика упразднена тираном,
Повсюду льется кровь ручьем багряным
И что ни день – то праздник похорон.
Враг струсил – но у друга не дрожит
Рука… и с белой тоги кровь стекает.
Друг Цезаря уснул. Никто не знает,
Что завтра Цезарь будет им убит.
25.08.1982

Из Римских этюдов

(Последний этюд)

Друг Цезаря увидел вещий сон.
С бессонницей обнявшись на постели,
Теперь он молча мается без цели.
Без Цезаря. Бесцветен небосклон.
Гетеры дремлют. Третья стража спит.
Рим словно вымер. Лавки опустели.
Никто не знает, что в своей постели
Друг Цезаря бессонницей убит.
25.08.1982

«Господи, останови Солнце…»

Господи, останови Солнце,
Господи, останови Землю.
Пока ещё дождь льется,
Господи, останови время.
Пока ещё снег кружится
Над белой земли постелью,
Запечатлей наши лица
В вечной Твоей поэме.
Господи, останови ветер,
Господи, восстанови гнезда.
Пока серп Луны светел,
Господи, останови звезды.
Пока Твой сон ещё длится,
Дай Бог нам уснуть просто.
Когда замолчат птицы,
Будет уже поздно.
Август 1982

«Блестящий недоучка, ноября…»

Блестящий недоучка, ноября
Приёмный сын, непрошеный вития,
Который год я нищенствую зря.
Который час? Я пьян от ностальгии.
Ушедших нет, умершие ушли.
Который век они недостижимы.
Отчаливают в небо корабли
От той земли, в которой возлежим мы,
В которой возлежали мы. Отнять
Нельзя у нас слепого тяготенья
К земле, в которой будем возлежать
На лаврах – и питать собой растенья
Земли. На ней мы строим города.
Другие мы – и в то же время те же.
В театре начинается тогда
Последний акт, который неизбежен.
Который акт? Не спрашивай: Бог весть
Который. Связь времён одновременно
Летит куда-то в пропасть, будто есть
Другая пропасть, кроме сцены. Сцена
Вращается. Уже не различить
Её вращенья. Падает, вбирая
В себя времён связующую нить,
И вот актёры падают, играя
Всё те же роли. Недоговорит
И падает. В суфлёрской бьют тревогу,
И весь театр, падая, летит
Куда-то навзничь – к чёрту или к Богу.
Но нет, куда-то – значит в никуда.
Есть город на земле – он так зовётся.
Над ним сверкает Чёрная звезда,
И в пригороде не заходит Солнце.
Есть город на земле – и в нём живёт,
Не различая, «мягко» или «жёстко»,
Весь этот навзничь театральный сброд,
Упавший в город Спаса-на-подмостках.

Ушедшим поэтам

Певчие птицы – они не умели петь.
Они говорили. Дай Бог каждому так говорить.
Уже при жизни они не умели стареть
И после смерти ещё продолжают жить
24–25.09.1982

«Не прерывай меня, пока мой голос тих…»

Не прерывай меня, пока мой голос тих,
пока он медлит вырываться из гнезда гортани,
как птица – и пока звенеть не перестанет
молитва о любви в колоколах литых
из бронзы, о которую почти во тьме
всё бьётся мой глагол там, где светлеет смальта —