Избранные. Черная метка. Всё - страница 7

В ВОСЬМОМ СЕЗОНЕ ДЕЙЕНЕРИС УМРЁТ ОТ РУКИ ДЖОНА СНОУ, А НА ТРОН СЯДЕТ ТИРИОН. ПРИЯТНОГО ПРОСМОТРА)))

Сонат почувствовал, как его аморфное тело делает то, на что не было способно по природе – рождает эмоции. Потрясение, ужас, гнев. Он ведь не успел посмотреть «Игру престолов» до конца! В разных частях галактики братья и сёстры Соната, связанные с ним телепатически, агонизировали от бешенства.

Человечество доигралось. Наблюдатель закрывал глаза на войны, расизм, ядерное оружие. Но это уже чересчур. Немыслимая жестокость. Этих существ нельзя выпускать во Вселенную.

Сонат щёлкнул пальцами, и все людишки рассыпались коричневым прахом.

– Потрошите, потрошите их всех! – зло шипела Христина, жена босса. В тон её шипенью шуршали юбки необхватного кринолина и шелестели перья на шляпке.

Христина поддела носком лакированной туфельки ухо, валявшееся на каменном полу, легонько пнула подвернувшуюся под ноги лысую голову. Та, моргая, попрыгала к стене, а когда наконец остановилась, один глаз застыл широко распахнутым, другой захлопнулся, словно подмигивая мучительнице.

– Мы стараемся, госпожа Савонски, – ответила усталая женщина средних лет, теребя край передника, – у нас уже руки болят, но мы стараемся.

Савонски брезгливо подняла за тонкую шейку одно из сваленных в груду тел, совсем крошечное, не больше кошки, залезла пальцами в разрезанный живот, вывалила оттуда ошмётки.

– Лучше потрошите! Глядите, сколько оставили.

Миловидная девушка, судя по неловким движениям новенькая, осторожно взяла из рук хозяйки недопотрошённое тельце и положила на стол. Затем принялась разрезать лицо жертвы портняжными ножницами, еле удерживая тяжёлый инструмент миниатюрными ручками. Юная потрошительница чуть не плакала: то ли от жалости к несчастному созданью под железными лезвиями, то ли от трепетного страха перед госпожой.

– Правильно, и морды и лапы режьте! – кричала Савонски, – все части, где есть вата! Разбирайте обратно эту кучу и потрошите всё, что не доделали!

Работницы игрушечной фабрики закивали и бросились растаскивать груду плюшевых зайцев, медведей и прочих зверушек, чтобы докончить работу, как того требовала хозяйка.

– Смотрите у меня! Муж всех уволит, пойдёте по миру!

Она топнула ножкой. Подъюбники злорадно зашуршали.

Когда Савонски ушла, одна из швей, пожилая дама с бесцветными рыбьими глазами, проворчала:

– Вот чудная! Сначала уронит свои бриллианты в тюк с ватой, потом ищи. Всю партию резать пришлось, это ж какие убытки!

– Ха! Да ты знаешь, сколько то колечко стоит? За него она всех нас выпотрошит, не то что медведей с зайцами, – отозвалась бойкая портниха с грубым мужеподобным лицом.

– Вспомнила! – раздалось из коридора. Писклявый голос Савонски сложно было не узнать. – Я обронила кольцо не в набивочной, а в столовой. Да, точно! Я открывала кастрюлю с похлёбкой, чтобы посмотреть, как питаются наши работницы. Отлично помню кольцо на пальце. А потом… Потом его уже не было! Наверное, попало кому-то в тарелку. – И спустя мгновение: – Что вы стоите? Выпотрошить их всех!

Звуки стрельбы в магазине не стихали. Ставки были нешуточными – целый стеллаж тушёнки. К сожалению, враги затаились в рядах ближе к заветному мясу, чем отряд Михалыча. Это огорчало, но последнее слово в перестрелке ещё сказано не было.

– Удобная у них позиция, Михалыч. – Игорь сплюнул. – Там и угол для них удобный, и холодильники, и стеллажи… Не знаю даже, выкурим мы их или нет…