– Вы ещё не поздравили Фазылджана Джангировича? Вот это новатор, вот это смелость! Недаром говорится: «Смелость города берёт».
В этот день казанские медики, особенно хирурги, только и говорили об этой операции. Профессору Тагирову эту новость сообщил молодой врач Салах Саматов. Абузар Гиреевич не очень-то любил сенсационные шумихи, но, поскольку речь шла о Янгуре, попросил Салаха прочитать заметку. Салах развернул газету и стал с чувством читать:
– «Устранение заболеваний сердечно-сосудистой системы хирургическим путём широко стало практиковаться лишь в последние годы. Пластическая замена дефектных сосудов трубками из капрона, дакрона и других синтетических материалов становится новой областью хирургии… Заведующий кафедрой хирургии Н-й больницы Фазылджан Джангирович Янгура явился нашим пионером в этой области. Совсем недавно им произведена блестящая операция на сердце человека, страдающего пороком… Больной К. чувствует себя хорошо…»
– Какая сенсация! – воскликнул Саматов, кончив читать.
– Сенсация-то сенсация, – взыскательно оглядев Саматова, сказал профессор, – а почему вы небритый? Что у вас за воротник и галстук? Засалились! И почему от вас несёт, простите, конским потом?.. Сегодня же откройте первый том Гиппократа и прочитайте раздел «Врач». Вот так!
Этим неожиданным поворотом профессор необычайно озадачил Саматова. Тот так и застыл на месте, не зная, что сказать, а профессор, заложив руки за спину, ушёл. Он думал в эти минуты об Асие. Может быть, Янгура и сумел бы сделать ей удачную операцию. И в газетах появилось бы сообщение: «Больная А. чувствует себя хорошо». Возможно, в заметке были бы и такие строчки: «Не лишним будет напомнить – профессор Т. почему-то не давал согласия на эту операцию. Правильно ли он поступил?» Что же, может быть, Абузар Гиреевич действительно постарел не только телом, но и умом? Может, потому и топорщит усы, когда при нём заводят разговор о смелости молодых врачей? Всякому своё: молодёжи – смелость, старикам – амбиции. И всё же он не отдаст Асию хирургу.
Профессор кинул взгляд в окно: не поймёшь, дождь идёт или мокрый снег. Деревья, заборы – всё мокрое, чёрное.
«Сенсация… сенсация…» – всё ещё недовольно бормотал профессор. Почему он, проработав полвека, не стал виновником ни одной сенсации? Неужели, его работа была неинтересной, серенькой, не героической?..
Но не прошло и часа – в уголках глаз профессора появились лучистые морщинки: обида отошла. Он ещё раз проверил в негатоскопе последние томографические и бронхографические снимки лёгких Галины Петровны и, подумав немного, резко вскинул голову и, словно ставя точку, сжатыми в один кулак ладонями стукнул по столу:
– Да, так!
В кабинете начали собираться вызванные врачи. Абузар Гиреевич, даже не объяснив им причину вызова, сразу повёл всех к койке Галины Петровны. Стремительно вошёл в палату, сказал общее «здравствуйте», проверил пульс у больной и, устало улыбнувшись, сказал:
– Ну вот… Самому нелегко было, и вас всех измучил тем, что так долго не ставил свой диагноз… Дорогая Галина Петровна, забудьте всё, что вам говорили раньше. Мой последний, твёрдый диагноз: бронхоэктазия. Так! И ничего больше.
Из груди больной вырвался облегчённый вздох. Лица лечащих врачей тоже просветлели. Это уже не безнадёжный случай. С бронхоэктазией можно бороться.
– Да, да! – продолжал Тагиров. – Пусть вас не беспокоят пятна в ваших лёгких, они скоро исчезнут. С завтрашнего дня начнём лечить вас новейшими антибиотиками.
