– Вот за что, оказывается, цепляется наш Кукушка, – обратился Матвей Яковлевич к Сулейману. – Если дать тебе квартиру в новом доме, Андрей Павлыч, сад небось пожалеешь бросить. Что, угадал?
– Мне квартира не нужна, Яковлич, – подтвердил Кукушкин. – В этом доме третье поколение Кукушкиных живёт. Не смогу я порушить семейные традиции. Вот молодёжь подрастёт – ну, та пусть сама как хочет… А мне… Если завод поможет малость стройматериалами, и того хватит. Думал, зиму как-нибудь перетерпим, а с весны начнём ремонт. Да дожди всё дело испортили… Пожалуйте в беседку.
– А у тебя яблони по второму разу не цвели, Андрей Павлыч? – спросил Погорельцев, оглядываясь и не примечая в саду яблоневого цвету.
– Оборвал, – улыбнулся Кукушкин.
Они прошли по узкой дорожке, посыпанной чистым речным песком, мимо ласкающих глаз богатством оттенков цветочных клумб в обвитую хмелем беседку. Усадив гостей на собственного изделия плетёные стулья, Кукушкин не без гордости водрузил на стол кузовок с аппетитными розовато-белыми яблоками.
– Прошу отведать! Не подумайте, что с базара… из своего сада…
– Благодать-то какая здесь у тебя, Андрей Павлыч. Совсем как на даче Ярикова, – улыбнулся из-под усов Сулейман. Потянулся за яблоком и, с хрустом впившись в него зубами, зажмурил глаза. – Хорошо, проклятое!
– В нашем городе не умеют дорожить землёй, – сказал Кукушкин, присев напротив. – Сколько оврагов пустует!.. Смотришь на эти овраги – сердце болит. Ведь кругом людей полно, так почему же не повозиться немного после работы с лопатой? Будь столько пустующей земли у узбеков, скажем, или у кавказцев, они рай создали бы вокруг своих домов. А у нас всё ждут, чтобы государство сделало. Разобьёт нам государство сад – мы, так уж и быть, снизошли бы, отдыхали там…
– Истинную правду говоришь, Андрей Павлыч, – согласился Сулейман. – Любят у нас готовенькое.
– К тебе, Андрей Павлыч, комсомольцев надо прислать. Пусть посмотрят, поучатся, – сказал Матвей Яковлевич. Сам того не подозревая, он уже готовился к своему будущему докладу.
– Рад буду, – ответил Кукушкин. – Давно пора нам озеленить цеха. Зелёный цвет – он человеческому глазу отдых даёт. А мы имеем дело с микронами, нам зрение беречь нужно.
– А по ту сторону кто живёт? – кивнул Матвей Яковлевич на дальний конец сада. Там сквозь густую зелень виднелся угол нового дома с белыми наличниками и террасой. – Котельниковы?
– Они.
– Ишь ты, и новый дом поставить успели.
– Не мешкают.
Братья Котельниковы работали на заводе кузнецами. Старший, хотя ему было немногим больше тридцати, носил бороду. Младший, видимо в подражание старшему, отпустил усы. На заводе о них болтали разное: кто хвалил, кто ругал. Председатель завкома Пантелей Лукьянович в пылу словесной перепалки обозвал даже старшего Котельникова на одном из собраний живодёром. Но Котельников ничуть на то не обиделся.
– Не пересмотрите расценки, – пригрозил он председателю завкома, – я и с вас шкуру спущу.
Но – удивительно! – секретарь парткома Гаязов относится к ним с большой теплотой. Даже в дом к ним захаживает. Вчера только был.
– Сдаётся мне, затевают что-то Котельниковы… И немаловажное, – сказал Андрей Павлович. – Пробовал я закинуть удочку, – куда там. «Я, – это бородач-то говорит, – не кукушка, чтобы наперёд куковать. – Андрей Павлович покачал, усмехаясь, головой. – Вот начнём, – тогда и увидите».
– И правильно, – одобрил Сулейман. – От такого человека, что сделает на копейку, а накричит на десять, толку ждать не приходится.
