Избранный выжить - страница 48

Двери в квартире заперты, как мы их и оставили. Сара открывает поочередно оба замка, мы вносим чемоданы и оглядываемся. Ничего не изменилось, все, как было, все так же спокойно и надежно.

Роман бежит к своим игрушкам, а Сара принимается готовить обед. Дома есть консервы, крупы, в погребе хранится картошка – теперь, когда уже никто не привозит лед, погреб – самое надежное место. Есть и дрова. Интересно, зачем мы ездили в Варшаву и подвергались бомбежкам. Пинкус пошел к соседям порасспросить, что происходит, он всегда должен быть в курсе последних еврейских нахес – устных новостей. Это от него я унаследовал привычку слушать радио, интересоваться новостями, знать, что происходит в мире.

Через какое-то время он возвращается с нашим соседом, господином Франком. Франк живет на первом этаже, он высок ростом и силен, всегда в темном костюме, у него круглая, добродушная, гладко выбритая физиономия. Его жена шьет корсеты, ей помогают две белошвейки. Я, правда, так и не знаю, чем занимается сам Франк и вообще, есть ли у него какая-нибудь работа. Пинкус любит с ним беседовать – сосед всегда знает последние нахес и к тому же хороший рассказчик.

Франк сообщает, что уже первого сентября, в день начала войны, все военные и городская управа потихоньку уехали их Ченстоховы, предоставив горожан собственной судьбе. Многие хотели уехать с ними, но не успели. Рано утром 3 сентября немцы вошли в город, и уже на следующий день была проведена первая террористическая акция с целью внушить к себе почтение, показать, с кем мы имеем дело, запугать население и заставить его подчиниться. Это как раз то, что им обещал много раз, устно и письменно, их вождь, Адольф Гитлер. Он обещал, что с его приходом к власти начнется тысячелетнее царство страха, в котором его народ, немцы, будут господами, они будут стоять высоко над другими народами и руководить ими в этом царстве страха. И это как раз то, что они и делают сейчас – воплощают в жизнь, или, вернее, в смерть то, что им обещал их лидер.

Акция началась на улице Надречной, посредине района, где живут в основном евреи. Немцы в мундирах шли от дома к дому, грохотали в двери, криками, угрозами и побоями выгоняли всех на улицу. Первую группу согнали в большой двор Ремесленного училища на улице Гончарной в еврейском квартале, заставили всех лечь ничком на землю и велели не подымать голову. Когда этот двор был заполнен, начали сгонять людей в пустой двор старого польского 27-го пехотного полка. Когда и в этом дворе не осталось места, остальных просто погнали по улицам Ченстоховы, через Новую Площадь, Кафедральную, Нарутовича, Первую и Вторую аллею. Немцы стреляли – в основном в воздух, но не отказывали себе и в удовольствии пострелять в бегущих людей.

Убитые и раненые остались лежать на улице, оказывать им помощь было запрещено. Несколько человек загнали в костел святого Сигизмунда, другие оказались на площади перед магистратом в центре города. Им тоже было велено лечь на живот и не поднимать головы. Немцы начали стрельбу из пулеметов поверх лежащих, так что те, кто поднимал голову или руку, были убиты или ранены. Иногда они стреляли настолько низко, что очереди задевали даже и лежащих. Они начали в еврейском квартале, потом перешли к другим районам города. Это было массовое выборочное убийство по принципу случайности – никто не должен чувствовать себя в безопасности, новый порядок равно угрожает всем.