Привал мы сделали где-то часа через два активного движения, когда я уже готова была сдаться и просить Ника остановиться. Ходьба по лесу, еще и в таком темпе мне непривычна и сильно выматывала. Хотелось хоть немного передохнуть и перешнуровать ботинки, которые ни с того, ни с сего начали натирать пятку. Парень видел, что я начала выдыхаться и отставать, и подбадривал, как мог, говорил, что уже близко до укрытия, и я упорно шла вперед.
Когда он внезапно пропал из вида, я даже не сразу это поняла, сосредоточенная на том, чтобы не упасть, зацепившись за какой-нибудь камень или корень, и не отстать. А потому, когда подняла голову и не увидела впереди его спину, струхнула. А когда он тут же, словно из-под земли, появился, от облегчения чуть не села там, где стояла.
— Иди сюда. Тут замаскированный вход в бункер.
Ник подал мне руку и помог спуститься в лаз, в котором вниз вели ступеньки, заканчивающиеся металлической дверью. Отпер ее, приложив к замку непонятную штуковину, напоминавшую, скорее, шаманский амулет, чем электронную карту, и с чуть заметным скрипом приоткрыл. Полностью она не открывалась из-за того, что вход частично был засыпан, но мы проскользнули внутрь.
Мне сделалось жутко — показалось, что сейчас из этой темноты на нас выпрыгнет кто-то наподобие норлока, но над ладонью парня зажегся яркий шарик и осветил пространство небольшого бетонного бункера. Разумеется, кроме нас, в нем никого не обнаружилось. Но меня удивило, что в нем стояли две койки, привинченный к стене стол и даже этажерка — все железное. Да и вообще бункер выглядел вполне обжитым: на кроватях лежали матрасы и одеяла, а на табурете небрежно брошенная кофта.
— Все-таки они здесь… — пробормотал Ник себе под нос.
Но я пропустила это мимо ушей, потому что была сконцентрирована на огненном шарике, парившем над его ладонью. Ник прошел вперед и включил большой фонарь, стоявший на этажерке. Комната осветилась белым светом, и Ник погасил свой шарик и начал снимать с плеч рюкзак.
— Чего стоишь? Проходи.
— Ник, я… что это было?
— Что именно? — парень вытянул ноги, сложил под грудью руки и выдохнул.
— Этот твой огненный шарик и… та огненная волна, которой ты убил норлока? Что это? Магия? Или у меня уже крыша едет?!
— Ничего у тебя не едет. Садись уже. Ты устала, нужно отдохнуть, — сгреб кофту со стула и кинул ее на ближайшую койку. — На самом деле это не самый важный на данный момент вопрос, но я тебе на него отвечу. Давай только немного перекусим, а то ведь и не позавтракали. Я голоден, как гризлер, — и он начал рыться в своем рюкзаке.
Достал вчерашние припасы, которыми мы ужинали: хлеб, чуть плесневелый сыр и полоски жесткого вяленого мяса. Желудок заурчал, напоминая, что его сегодня не кормили и, более того, подвергали истязаниям, и я села, ожидая, когда парень даст мне влажные салфетки…
…Утолив первый голод и продолжая жевать, парень начал говорить:
— Честно говоря, я не понимаю, что тебя так удивляет. Мы все что-то эдакое можем. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. Кто-то водой управлять, кто-то ветром, кто-то, как я, огнем, а у кого-то талант к алхимии — он варит зелья и делает такие чайные сборы, что могут поднять человека чуть ли со смертного одра или, наоборот, без труда туда отправить. У кого-то зрение такое, что за километр разглядит, что у тебя на руке набито, а кто-то имеет суперострый слух, — он взмахнул зажатым в руке бутербродом. — Да сколько людей, столько и талантов. Неужели у вас в городе не так?
