Одно то, что норлок не человек, уже сняло у меня с души огромный камень — я в такого точно не превращусь, — потому мне были крайне важны любые детали.
— Слушай, давай уже отсюда уходить, а то мы так нашумели, что нас, наверное, было слышно и в твоем Ковчеге, — быстренько рассовав по кармашкам рюкзака пакетики с отвратительным содержимым, он надел рюкзак и пошел вперед.
— И все же, — меня все еще трясло, но я изо всех сил старалась держаться и дала волю любопытству.
— Мэй, а тебе не все равно, какой монстр тебя схарчит: которого создали люди или радиация?
— Но ведь если его создали люди, они могут это повторить!
— Не могут, — хмыкнул парень.
— И откуда такая уверенность?
— Если бы после катастрофы кто-то мог создавать таких монстров, уже бы давно создал и поставил их себе на службу.
— На службу?
— А иначе зачем их вообще выводить?
В словах парня был резон.
— Так, может, кто-то и поставил.
Он ненадолго задумался:
— Нет, вряд ли. Об этом все равно стало бы известно. Ходоки разнесли бы инфу.
— А зачем ты монстра… — я показала рукой неопределенный жест.
— Распотрошил?
— Да, — я сглотнула подкативший к горлу ком.
— Его внутренние органы очень ценятся в медицине и алхимии и за них в любом поселении можно получить хорошие деньги.
— Деньги? Вы пользуетесь деньгами? — удивилась я. — Я где-то читала, что люди раньше для расчётов использовали деньги, но не думала, что они еще где-то сохранились.
Хотя я ведь еще вчера даже не догадывалась, что за пределами Ковчега вообще живут люди.
— А чем же вы тогда друг с другом расплачиваетесь? — не меньше меня удивился парень.
— У нас на счету копятся баллы социальной активности. Ими мы и распоряжаемся.
— И как проверить, сколько у тебя этих баллов?
— Для этого достаточно любого коммуникатора или информационного стенда. Мы подносим к нему штихкод и все узнаем и можем проводить любые манипуляции. — Я даже постучала по месту на предплечье, где у меня набита татуировка.
— Так вот зачем у вас эти татухи. — Парень что-то знал о Ковчеге и живущих в них людях, но явно только какие-то крохи. — Н-ну-ну… — хмыкнул и покачал головой он.
— Что? — не поняла я его скепсиса.
— Ну и что сейчас ты будешь делать со своими баллами?
— Ничего, — буркнула я в ответ. — Меня уже нет в системе, как и моих баллов.
— Как у вас там все легко: есть в системе — нет в системе. Вкл-выкл. — Я не совсем поняла, что хотел сказать Ник, но расспросить его об этом не вышло. — Ладно. Что-то мы с тобой разболтались. Идем тихо. Старайся за мной успевать. Если почувствуешь, что выдохлась — скажи. А теперь вперед! — и ускорился так, что мне стало не до разговоров.
И все же в голове билась одна мысль, которую я побоялась озвучивать: как вышло, что у Ника из рук шел огонь? Я, конечно, допускаю, что от всего происходящего у меня могла съехать крыша, но это не объяснило бы смерти монстра, а никакого оружия в руках парня, кроме топора, я до сих пор не видела.
Так и не найдя более или менее внятного объяснения, решила, что спрошу об этом на привале, и очень надеялась, что Ник мне ответит.
В Ковчеге с вопросами все было просто: если что-то было непонятно, ты шел к куратору, который все тебе разъяснял. Только все знали, что злоупотреблять такими вопросами не стоит — почему-то самые любопытные и активные при распределении слишком часто попадали в самые неблагополучные сектора, а там уже задавать вопросы было чревато снятием балов социальной активности. Конечно, открыто об этом не говорили, но людям хватало своих наблюдений.
