Удар по голове оказался достаточно сильным, чтобы остудить бурлящую тьму и привести меня в чувства.
– За что? – потирая новоявленную шишку на лбу, я насупился и сгорбился.
– Не понравилось? Мне тоже не нравятся твои темные силы, которые норовят затопить все вокруг. Научись бороться и справляться с ними. Иначе быть беде. Ты пришел сюда, чтобы стать сильнее, понимаешь? Возьми себя в руки и начни учиться слушать. Меня. И себя. Чем скорее научишься, тем будет легче. Всем.
– О чем ты, старик?
– Когда чашка разбивается, ее сложно склеить. Но стоит лишь опустить ее в молоко – тут же все трещины заполняются, и ты не видишь разницы. Так и ты. Сломанный. Разбитый. Начни склеивать свои трещины и излечись. Пусть твои раны будут видны всем. Залатай их так, чтобы ты мог гордиться изъянами – пусть они станут твоей гордостью. Гордись своей силой. Только ты сам сможешь склеить разбитую чашку. Уразумел?
– Не-а. Чем больше ты говоришь, тем больше мне кажется, что ты старый чудаковатый…
– Дурак? Как знать, кто из нас дурнее, – Бенеста усмехнулся и, причалив к берегу, пихнул меня в спину, поторапливая. – Раздевайся.
В прошлый раз тени терзали мое тело, доводя до обмороков. Бороться со слабостью становилось все сложнее, и я перевалился через борт лодки, трясясь от озноба. Я распластался на острове, раскинув руки, и, смирившись, лежал, ожидая очередных выплесков тьмы.
Но, будто понимая, что мое тело на пределе возможностей, тени притихли и забились внутри, больно отстукивая в грудине.
– Юга, пора начинать, – тихо прогудел Бенеста где-то рядом. В этот раз он не перебрался через водоем и не остался за пределом болота. Он сидел в лодке и смотрел на меня.
– Учитель, я больше не могу. Сил нет. Я пуст.
– Такого просто не может быть! – удивленно выронил он и толкнут меня веслом. Я не отреагировал. – Возьми себя в руки и поднимись, паршивец. Рано ты решил сдаться. Самое время начать бороться! Тебе есть за что бороться, сопляк? Если ты сейчас же не подымешься, я вернусь домой, один. Склей свою чашку!
– Да сколько можно? – разозлился я. Я вскочил на ноги, сам того не понимая, и развел руки, возмущенно уставившись на старика.
В тот же миг тени рванулись из меня в сторону Бенесты. Тот даже не успел ничего понять и отпрянуть, как сгустки тьмы опрокинули лодку и начали кружить над водой в ожидании, когда старик вынырнет. Я бросился в воду. Темнота серого болота окутала меня. Только первые лучи солнца еле проникали под вонючую водяную толщу, столбами упираясь в темноту. Я пытался рассмотреть старика, но даже рук своих не видел. Вдруг что-то коснулось меня. Я схватил его, подтянул на себя и вытащил Бенесту на поверхность. Теней не было. Тишину разбивали только всплеск воды и тяжелое дыхание старика. Надрывно кашляя, он похлопал меня по плечу: – Молодец. Но больше так не делай.
Бенеста оставил меня в покое на два дня.
Я приходил с восходом солнца к его дому, а он отправлял меня обратно. Я злился и не мог понять, чего чудак пытается добиться. Архана тоже не выходила из дома: мельком увидев ее на кухне, я понял, что она не в духе. Девушка швыряла об стену полотенца и яростно натирала тарелки, чтобы расставить их на полку.
В башне я переставлял местами стеллажи с книгами и надстраивал этажи для новых тайн. Вторым ярусом я вырастил деревянный настил и сделал винтовую лестницу для детских надежд и мечтаний. Лучи света падали через витражи на яркие обложки и корешки книг, создавая иллюзию тепла и покоя. Теперь это был самый светлый угол в моей мрачной библиотеке.
