Среди ночи раздался стук в дверь, коннетабля мгновенно выбросило из сна. Прошлепав босыми ногами по ледяному полу, он открыл дверь. На пороге стоял управляющий, руки Овчины тряслись, а бледное лицо говорило, что случилось что-то страшное.
– Что? – теряя последние остатки сна спросил Амадо.
– Господин коннетабль, сегодня в ночь, в Гвоздовке… Тоже, что и в Чистых Водах! – севшим от волнения голосом, просипел управляющий.
– Который час? – строго спросил Амадо, натягивая рубаху.
– Четвертый! Сейчас, сейчас Ваше Сиятельство я позову Клару, она Вам поможет… – суетился управляющий.
– Да не нужно мне Клары, я и сам справлюсь! Пока еще в силах! – раздраженно оборвал его Амадо.
– Кто принес известие? Живые есть? – поинтересовался между делом коннетабль.
– Да. Оттуда приехал староста, и его сын. Они все видели, едва успели ноги унести.
– Старосту ко мне! Моих буди, пусть собираются в дорогу. Скажи им, через час выезжаем!
Несколько минут спустя в дверь снова постучали. Амадо сидел на высоком табурете, с резными ножками. В глубокой задумчивости коннетабль крутил в руках светящийся предмет, что-то внимательно разглядывая в его недрах. Голубое свечение окрасило лицо Родриго в мертвенно-бледные тона, отчего весь его облик сделался жутковатым.
– Заходи! – прокричал он в ответ на стук. Сухо щелкнула крышка, скрывая голубой свет.
Из-за двери появился мужичок, лет пятидесяти, седой, и какой-то жалкий. С трудом верилось, что он староста села.
– Ты староста?
– Да господин рыцарь! – испуганно пролепетал мужичок.
– Как тебя зовут?
– Филипп Копарь, староста села Гвоздовка…
– Знаю, что староста! Лучше скажи, как вам удалось спастись?
– Мы с сыном бежали, тем только и спаслись.
– Так, давай ни части, и выкладывай все по порядку! – оборвал невнятное блеяние насмерть перепуганного мужика, коннетабль.
– Ну значится. Мы ночью проснулись, собаки рвали. Так вот я выглянул, а на другом конце села топот коней, крики, а потом изба вспыхнула. Ну я вот, значит, и говорю Митьке, что надо спасаться.
– То есть село, вы бросили и бежали! Дальше!
– Помилуй, господин рыцарь, а что мы могли сделать? Ведь на село напали не бандиты какие, рыцари это были, как ни наесть рыцари! – испуганно возопил староста.
– Наше-то, деревенское, ополчение они вмиг распотрошили, а простому люду, что остается, супротив такой силы. В железе ведь они. Да и мечом обучены махать. Не, мы им не соперники.
– Ладно, ладно, хватит жаловаться. Ты мне скажи сколько их было, и как выглядели?
– Так мы значит сели на коней у дальнего конца улицы, и поскакали к вам. Однако нас встретили рыцари в черных доспехах, они будто нас ждали. Сыну проткнули ногу, а мне ударили по спине, благо на мне был дедовский панцирь, только это и спасло.
– Сколько было нападавших? Какие гербы? Откуда пришли? – напирал Амадо.
– Сколько не скажу, на нас трое напали, еще четверо по селу бедокурили. Остальных я не видел, потому не скажу точно сколько. А пришли они со стороны Серебряных копей, что возле Черного града.
– Так, вот и второй город, из спорных территорий. Похоже действительно провокация – подумал про себя коннетабль.
– Ну а гербы ты какие запомнил?
– Гербы? Так у того, что ранил моего сынку, был цветок, а с него капля, что ли, как сердце и все это на пергаменте, таком с завитушками, какие изображают в старинных книгах, вместо заглавных букв. Я такие у нашего жреца видел…
