Мы уже были уже близко. У подножия холма, где на вершине нас ждали наши машины. Осталось каких-нибудь триста-триста пятьдесят метров, когда раздался взрыв. Мы замерли и переглянулись. Над вершиной рос гриб черно-белого дыма. Сомнений не было – это явно наш транспортер. Больше в этом мире взрываться нечему. Не сговариваясь, мы рванули в гору. И тут опять громыхнуло. В небо рванул еще один клубящийся гриб.
– Назад!
Я толкнул замешкавшегося Рангуна, прыгнул обратно на склон и упал. Рядом со мной упал Брен. Он вполголоса выругался и дернул меня за руку.
– Уходим! Быстро.
– Может, там кто-нибудь остался? В смысле живой?
– Ну и что? Ты видел. Мы никому ничем не поможем. Только сами попадем в задницу. Надо уходить. Пока нас не заметили.
Он прав. То, что я сейчас увидел, ясно говорило, что нам там делать нечего. Вопрос я задал чисто по привычке. Человеческой. Нельзя бросать своих. Здесь же к этому относились гораздо прагматичнее. В любом случае, наши транспортеры больше не существовали. А вокруг кроме трупов находилось еще немало живых, вооруженных Рангунов. Действительно, надо бежать отсюда, пока они в шоке и разбираются с ранеными.
Похоже, это тот самый случай, о чем предупреждал толстый Караги. У меня даже мелькнула мысль – не он ли навел кого-то на нас? Но я тут же ее отбросил – ему от этого никакой выгоды. А после такого результата, как сейчас, можно и жизнью расплатиться. Нет, Караги производил впечатление Рангуна, сначала все просчитывающего, а потом действующего.
Только через полчаса мы перешли на нормальный шаг. Сначала мы бежали, а потом, когда миновали разруху окраины, перешли на быстрый шаг. Надо было оказаться как можно дальше от места происшествия. Если те, кто напал на мою команду, знает, что мы ушли, то явно откроет на нас охоту. Как только мы смогли отдышаться, я спросил:
– Как это произошло? Только не говори мне, что машины уничтожили из космоса. Я бы заметил любую ракету. Мы были совсем рядом.
Похоже, в этот раз ему стало уже все равно. Он не стал запираться. Рангун на ходу пояснил:
– Самоуничтожение. Теперь при захвате техники её мозги анализируют обстановку и уничтожают транспортер. Без участия экипажа. Потому что экипаж может быть уже мертв или действовать под давлением. Короче, выводы после первого захвата сделали.
– Только вот эти идиоты, – он показал лапой вокруг, – никак не верят. Но вот теперь знают. Опять захватов не будет лет десять. Пока новые бандиты к власти не пробьются.
– То есть, все это могло произойти, даже когда мы находились в машине?
– Да, – усмехнулся Брен. Правда, улыбочка у него вышла невеселая. – Все запрограммировано именно так. Надеяться на живых нельзя.
– Ты почему сразу не предупредил?!
– И что? Ты бы отказался от дела?!
Я на секунду задумался. Какого черта? Он прав. Я бы все равно полетел сюда.
– Ну, мы бы тогда были осторожнее. Наверное.
– Перестань, Игор. Я же вижу, что ты все уже понял.
Я вздохнул:
– Ты прав. Дело бы я все равно не отменил. А как ты сам на это идешь?
– Я про все знаю. И думаю, будь мы с тобой в транспортерах, мы бы не дали такому случиться. Гарантированного захвата не было бы. Не знаю, почему сплоховал Хорон. Теперь уже не узнаем. Но у нас на такой случай предусмотрена очень хорошая страховка.
Он опять криво усмехнулся:
– Правда, выплаты получишь уже не ты.
Я с удивлением отметил, что совсем не чувствую жалости к погибшим спутникам. Что за дела? Это потому что я совсем превратился в рептилию? Я представил, что было бы, если бы вдруг погибла Ольга или Ромка, или даже Илья. Я с ума бы сходил. Я помню, как было тяжко на Посту, когда кто-нибудь погибал. Значит, не в этом дело. Похоже, я просто так и не сошелся ни с кем из команды. Действительно, Брен мне казался гораздо ближе, чем мои бойцы. Странные дела в этом мире.
