Но умирать за то, чтобы Правительница сохранила свою власть и дальше могла продавать бесплатную еду втридорога, я не желал. Мне нельзя умирать. У меня свои дела в этом мире. Поэтому за все время, что наша компания пробивалась к эстакадам с транспортерами раздачи, я лишь пару раз отмахнулся мечом от назойливых нападавших. В остальное время лишь изображал активность: рычал, ругался и носился туда-сюда вокруг Кохуари. Может, меня бы и раскусили, но Рангунам Правительницы было не до этого. Бунт действительно вспыхнул нешуточный. В отсутствии власти каждый рвался ухватить свою долю. Как всегда бывает в таких случаях – надо было только разжечь. А дальше костер уже разгорался сам. Благо дров – озлобленных голодных Рангунов – хватало с избытком.
Я уже решил, что все – мы победили. Но тут во врагов словно вселились демоны. Наша «банда», уже больше похожая на нормальный отряд, пробилась почти к ограде базы. Туда, где шло основное разграбление. И здесь мы впервые почувствовали, что бунтовщики действуют организованно. Часть Рангунов забралась на эстакады, почти у самой ограды. Ближе нельзя – сама ограда находилась под высоким напряжением. Это мне еще раньше рассказал Брен. Те, что наверху, сбрасывали все коробки, не давая им проезжать дальше, к отводам раздачи. Лишь небольшая часть пайков успевала уехать. Внизу их сразу подхватывали и уносили в сторону. Там уже высилась большая куча упаковок. Эти две группы действовали быстро и слаженно. Потому что им не мешали «дикие старатели» – импровизированная охрана никого не пропускала в эту зону.
Увидев такое, Кохуари по-настоящему сошла с ума.
– Они грабят меня!
Озверевшая Рангунка дико завыла и бросилась вперед, не обращая внимания, что остальные отстают. Так получилось, что рядом с ней остался только я. Когда я это осознал, было уже поздно – нас окружили. Больше я не мог увиливать от драки – теперь на кону стояла и моя жизнь. В этот момент я понял, кто эти Рангуны: на нас накатила бледно-зеленая волна орущих и визжащих рептилий-подростков. В первый момент я подумал, что ими командуют взрослые, но ни одной темно-зеленой особи в схватке не участвовало. Тем более черных. Вот дела! Эти молодые Рангуны оказались умнее и опаснее всего остального уголовного сброда Брамы IV. Они единственные, кто действовал здесь организованно. Те рептилии, через толпу которых мы пробивались до сих пор, не шли ни в какое сравнение с этими «малолетками». У большинства бледно-зеленых имелось оружие: мечи охраны, самодельные мачете, дубинки и даже пики. Они явно готовились к чему-то подобному. Наверное, прилет Охраны и последующая бойня послужили лишь спусковым крючком.
Однако размышлять об уровне развития местных молодежных банд было некогда. Эти отмороженные «дети» вполне по-взрослому решили прикончить нас. Похоже, они находились под действием каких-то веществ. Меня поразила их безудержная смелость. Они не обращали внимания на раны и берсерками рвались под наши клинки. Лишь разглядев их глаза, я понял, откуда это бесстрашие. Зрачки, которые при дневном свете должны быть узкой полоской, разлились почти на все яблоко глаза. Глаза нападавших неестественно почернели. Я уже видел такие глаза у наркоманов Рангунов на Птанели. Правда, там они наоборот были тихими и вялыми. Похоже, здешний наркотик действовал по-другому.
На опасность смерти организм рептилии среагировал так, как и положено: вбросил в кровь кучу гормонов. Злой азарт захватил меня, и я превратился в машину для убийств. Полгода меня учили драться мастера Ньеко. И я кое-чему научился. Я мог некоторое время противостоять даже Высшему. Ни один из Рангунов, ни на Птанели, ни здесь, на Браме, конечно, не мог сравняться со мной в умении убивать. Эти обдолбанные юнцы, которые учились убийствам только в уличных драках, ни разу не нанесли мне стоящего удара. Я выхватил из отрубленной бледно-зеленой лапы второй меч и сейчас крутил вокруг себя кровавую мельницу. Я рычал и выл. Я упивался всем этим. Если бы не было оружия, я бы рвал врагов зубами. Я полностью растворился в этом танце смерти. Во мне ничего не осталось от человека. Кровь заливала мне глаза, но это была не моя кровь. На мне не оказалось ни единой раны. Количество нападавших не играло никакой роли. Я превосходил их во всем: в силе, скорости и умении.
