– Местные?
– Ну не местные. Не с Бреми. Но они тут жили, когда Сваглы забрали планету. Ящеры первыми её открыли, но с Высшими не поспоришь.
– Открыли? – я совсем растерялся. – Они разумные?
Брен опять удивленно посмотрел на меня.
– Нет, конечно. Давно деградировали. Сейчас это животные.
И тут я вспомнил. Да, все это я знал. Открыли, действительно, какие-то Брами. Но потом планета отошла к Сваглам. И в моей информации ни слова не было о том, что Брами продолжают жить на планете. Интересно, почему это скрывают? Или это я все усложняю? А на самом деле, это просто никому не интересно.
Мы вызывали интерес. Как только аборигены замечали наш конвой, они останавливались и начинали бурно проявлять свои чувства. Они кричали, кривлялись, грозно щерились и делали жесты, показывая, как убьют нас. Веселый прием. Похоже, нас принимали за Охрану. Я глянул на Брена.
– Вижу, вас здесь сильно любят.
Однако Охранник сделал вид, что не расслышал. Вместо ответа он предупредил:
– Сейчас поднимемся на тот холм. Оттуда уже будет видно.
Он не сказал, что мы увидим, но и так было понятно, что впереди Площадка. Что ж, посмотрим. Транспортер проскочил последние метры в гору, и Брен остановил машину. Я глядел на картину, открывшуюся перед нами, и молчал. Не знал, что сказать. Я как-то совсем не так представлял себе это место. Площадка Выгрузки. Я ожидал увидеть посадочное место для транспортных платформ, ну и какие-то ангары рядом. Склады. Но внизу, перед нами лежал город. То, что думал увидеть я, тоже имелось. Посредине огромного палаточного города находилось большое поле, огороженное высоким сетчатым забором. Там поблескивала ровная серая площадка, разрисованная посадочными знаками. Место приземления. Возле него ряд длинных прямоугольных кубиков. Склады. Однако, это не все. Из всех кубиков-складов в сторону города тянулись длинные эстакады. Они проходили выше забора и углублялись в город, наверное, на километр. Что это, и зачем, я сообразить не мог. Вдоль эстакад, с обеих сторон, клубилась толпа Рангунов. Я взял очки бинокля и, не одевая, приставил к глазам.
– Что тут творится?
Но прежде чем Брен начал объяснять, я и сам разглядел, что происходит. По эстакадам бесконечной лентой ползли черные плоские коробки. Они выезжали из ангаров и двигались по транспортеру за периметр. Там, через каждый метр, с двух сторон, с эстакады торчали короткие отводы. Коробки доезжали до отводов, ныряли с ленты туда, а потом падали в лапы Рангунов или прямо на землю. Следующие ехали дальше и повторяли этот трюк. И так по всем эстакадам.
– Это что? Кормушка такая?
– Можно сказать и так, – усмехнулся Проводник. – Каждый заключенный должен получить свою ежедневную порцию пищи, ежегодный комбинезон и раз в пять лет палатку. Все по закону.
– Ну и какая на хрен это тюрьма? Отдых, – проворчал я. Несмотря на уверения Рангунов в обратном, мне никак не верилось, что подобным образом можно наказать кого-то: еда есть, что одеть – есть, где жить – есть; не работаешь. Лежи, поплевывай в потолок все годы срока.
– Ты считаешь, что тут легко? – удивился Брен. Потом глянул в салон, где спали мои бойцы. – Хорошо, что твои компаньоны тебя не слышат. Они-то точно знают, как трудно тут выжить. Ты думаешь, мы сделали здесь курорт для преступников?
Он даже засмеялся.
– А давай оставим тебя здесь на месяц. Посмотрим, что ты потом скажешь.
