Это глупо, за пару часов дети не вырастают, но я всё равно ищу изменения. Я сегодня рискнула, оторвала от себя маленький кусочек, чтобы решиться оставить Руслана на целую ночь. И всё было зря.
– Ты совсем совесть потерял?!
Алина Михайловна кричит так громко, что понятно каждое её слово. Дима ей не отвечает или делает это тихо, но его голоса я не слышу. Только поток упрёков от свекрови.
Я… Я не этого ожидала. Было стыдно признаться в измене мужа, страшно в ожидании обвинений. В мой адрес. Он ведь её сын, кто будет невестку защищать?
Но сейчас я сжимаю пальцами детскую кроватку, слушаю причитания свекрови и слабо улыбаюсь. Сердце будто немного согревается, секундный проблеск тепла.
– Тише, мой хороший. Бабушка громко ругается, да? – я поднимаю сына на руки, когда он начинает хныкать. Прижимаю крепко к себе, наклоняюсь, целуя в лобик, покрытый светлыми волосами. – Всё хорошо, мама рядом. Мама тебя никому не отдаст.
Мотивы Димы для меня загадка. Он действительно просил Алину Михайловну не отдавать сына лишь для того, чтобы успеть перехватить меня? Или хочет использовать это как способ шантажа?
Я кошусь на дверь, ожидаю появления мужа в любой момент. Укладываю сына на пеленальный столик, достаю его теплый комбинезон. Действую медленно, словно пытаюсь обезвредить мину, лишь бы сын не начал снова плакать.
– Тасенька, ты снова глупишь? – свекровь шепчет, подбирается ко мне ближе. – Куда ты на ночь глядя пойдешь? Дима уехал, не переживай. Он, - женщина заламывает пальцы, с трудом подбирает слова. – Он не будет тебя беспокоить. Я… Не знаю, что сказать. Но ты отдохни, а утром со свежей головой выберешь: оставаться здесь или ехать куда-то ещё.
– Не уверена, что это хорошая идея.
– Ты подумай. Мы со Степашей тебя в обиду не дадим. Дима наш сын, конечно, но несколько лет назад у меня и дочка появилась. Поэтому… Подумай, хорошо?
Заметно, что Алине Михайловне неудобно, и мне тоже. Я в молчании жду, когда женщина оставит меня в одиночестве. Мне нечего ей сказать, я не знаю, что вообще принято отвечать на такое.
Смотрю на сына, который сладко зевает, на темень за окном.
И решаю остаться.
Руслан меняет свое мнение, вместо сна – требует покормить его. Я готовлю детскую смесь, втайне радуясь, что не встречаю никого на кухне.
Не хочу видеть жалость в чужих глазах. Мне моей хватает с головой.
Как я могла не заметить?
Два года!
Даже слепая заметила бы хоть что-то. Маленький намек, следы помады на рубашке, чужие волосы, запахи…
Но ничего этого не было, я уверена. Только работа, командировки.
Но ведь и раньше Дима работал много, не в таких объемах, но сразу после окончания университет погрузился в семейный бизнес.
Пахал как проклятый, изо всех сил старался выделить время для меня. А потом свекор решил отойти от управления компанией, мужу пришлось взять всё на себя.
Я знала, как сложно ему приходится. Тянуть всё на тебе, постоянные контракты и встречи. Я ведь была одной из его помощниц, работала с ним в перерывах между учебой. Лично видела весь тот объем.
Видимо, работы стало меньше, если он нашел время.
Не на семью, а на свою… Иру.
– Вот так, мой хороший, - отставляю бутылочку в сторону, держу сына «столбиком». – Наелся?
В ответ Руслан причмокивает губами, что я принимаю за положительный ответ. Убираю баночку смеси обратно на полку, проверяя, плотно ли сидит крышечка.
Грудное молоко у меня пропало ещё в первый месяц, с самого начала пришлось переводить сына на заменитель.
