Я приоткрываю машину, сигналю. Они нервно оборачиваются, будто ждали какого-то сигнала. Мы идем навстречу друг другу и встаем на пешеходном переходе.
— Здравствуйте, Кирилл Сергеевич, — по-мышиному заискивающе смотрит на меня та, что постарше. — Мы на осмотр жилищных условий к Кац. Но…жалоб на нее не поступало, в поликлинике отзыв педиатра хороший, детки содержатся в нормальных условиях.
Киваю.
— Сергей Васильевич предупредил, что нужно будет доработать карту осмотра квартиры, однако это против правил, мы так никогда не делаем…
Вдыхаю воздух полной грудью.
— Значит, так. Сейчас вы возьмете свои бумажки, и напишете в них, что условия для жизни детей - ужасающие. Кормить их нечем, мать пьет. Может быть, и бьет детей. Если нужны заявления от соседей, я это сейчас организую.
— Нет, нет, — округляют они глаза. — Этого совсем не нужно.
— И я иду с вами.
Они переглядываются, самая активная набирает в грудь воздуха, чтобы возразить, но я уже иду вперед, и они повинуются, идут за мной, как за самым сильным в стае. Этому чувству сложно противостоять, нереально противиться.
Возле двери опека все же вспоминают, что они не просто так сюда пришли. Снова надевают на лица свое пренебрежительное отношение ко всему миру.
И это выражение на лицах сразу сбивает Полину с толку.
Вижу, как расширяются ее глаза, как по темной глади топленого шоколада бежит волна разочарования, страха и боязни.
Она запахивает на груди простой цветастый халатик.
— Я…не ждала вас раньше пяти. — мямлит она.
— Это совсем не важно, — отодвигает первая женщина девушку с порога и профессионально входит в дом. Чуть помедлив, вторая следует за своей коллегой, а я замыкаю шествие.
8. Глава 7. Он
Первая тут же проходит в кухню, и начинается бедлам.
Наблюдаю за театром двух актеров со стороны.
Зрелище не для слабонервных.
Первая вытряхнула содержимое холодильника на стол и всплеснула руками.
— Консервы! Вы что, кормите детей консервами?
Вторая тут же присоединилась:
— Заветренное яблоко. Одно.
Они многозначительно переглядываются.
— У меня есть фрукты…были…будут… — практически рвет на себе волосы от досады Полина .
Она явно не успела приготовиться к приходу “дорогих” гостей.
Первая сует нос в мойку.
— Каша? Это все, что ели дети за весь день?
— Ну вы бы хоть их чем-то кормили…
— Я кормлю!
— Оно и видно…в холодильнике мышь может повеситься.
— У меня есть деньги, я покупаю продукты!
Но голос Полины жалок и невзрачен. Ей нечем противостоять такому целенаправленному напору.
— Все ясно. ну так дело не пойдет. Одни макароны. Даже мяса нет.
— А может она из этих…Веганов? — ужасающим шепотом оповещает всю округу о своих догадках вторая.
Я усмехаюсь.
Полина вдруг вспоминает о моем присутствии и ужом протискивается к коридор.
— Это ты все! Ты их привел! — она прикусывает губу, чтобы не разреветься. Жалкое зрелище.
Пожимаю плечами.
Она сжимает добела руки в кулачки и бегом возвращается в кухню.
— Вы не думайте, я и гуляю каждый день, и на осмотр к врачу хожу…
Самая главная женщина в этой процессии отодвигает Полину и проходит мимо меня в единственную комнату.
Включает свет и тут же раздается недовольный детский плач.
— Что это у нас тут… — брезгливо морщит она нос, даже мне из коридора ясно, что детей эта тетка из опеки как раз и не жалует. Серега знал, кого отправлять на осмотр жилья…
— Нет, вы не подумайте, я вызывала врача, но на участке очень много болеющих, педиатр еще не подошла.
