День пролетел как в тумане. Подготовка к праздничному ужину заняла около четырех часов. Стилист сотворил на моих волосах нечто замысловатое: несколько фактурных косичек собрал в лёгкий, объёмный пучок на затылке и украсил заколкой - золотистой веточкой по нижнему полукругу. Обычно я не ношу диадем, но сегодня не стала возражать. У меня не было желания разговаривать ни с кем.
Наконец, стрелка часов приближается к шести. Нарядившись в струящееся платье-хальтер ванильного оттенка с боковым разрезом и золотистые босоножки на шпильке с ремешком вокруг щиколотки, капаю любимыми духами в декольте и присаживаюсь на край дивана в гостиной. Скоро заедет Дамир.
В душе неразбериха, в голове абракадабра. Трудно сосредоточиться, трудно разобраться, где правда, где ложь. Кажется, прежде чем сделать окончательные выводы, мне надо стать внимательнее к тому, что происходит в нашей семье. Да, так и поступлю.
Кидаю взгляд в окно. К дому подъезжает белый лимузин.
Решительно встаю и направляюсь к выходу.
Пока мы ехали в ресторан, Дамир говорил без остановки. Сначала завалил меня комплиментами. Потом стал рассказывать какие-то случаи из своего детства. Смеялся сам с собой. Задавал вопросы, на которые я отвечала односложно, а чаще просто кивком головы.
Он ведёт себя чересчур нервно. И меня это безумно раздражает. Я отворачиваюсь к окну.
Гораздо приятнее сейчас разглядывать цветущие клумбы, нежно-зелёный газон, высаженный вдоль дороги между шоссе и тротуаром, яркие рекламные вывески, которые встречаются по пути, чем слушать его трёп.
- Малыш, ты всё ещё обижаешься?
Эта фраза проникает в моё сознание с трудом, как сквозь стену. Но достигает цели. Да, мне обидно. И больно. И непонятно.
Поджав губы, я поворачиваюсь к Дамиру, открываю рот, чтоб высказать то, что накопилось.
Но он не даёт. С расстроенным выражением лица тянется обнять меня:
- Прости дурака.
Неосознанно отпрянув, выставляю перед собой ладонь.
- Не надо…
Хорошо, что в лимузине много посадочных мест, я перебираюсь от мужа ближе к выходу. Он опускает руки, смотрит так потерянно и униженно, что мне даже становится немного жаль его.
Меняю тон на более миролюбивый:- Пожалуйста, не надо. Испортишь причёску.
В глазах Дамира мелькает странное выражение. Облегчение, смешанное со стыдом.
- Я осторожно, - снова делает движение в мою сторону.
На мою радость, лимузин тормозит возле стеклянных дверей ресторана. К нам торопится швейцар в чёрной униформе с золотистыми пуговицами и такими же погонами на плечах. Он радушно распахивает дверь лимузина и подаёт мне руку. С благодарностью принимаю её, придерживая платье, выхожу на тротуар. И сразу же сталкиваюсь взглядом с той женщиной, которую встретила сегодня в офисе мужа.
Она стоит возле стеклянной двери и смотрит на меня в упор. Кажется, она удивлена. И это ещё не всё. Не знаю, как выгляжу я со стороны, а у моей соперницы злое, разъярённое выражение лица. Щёки горят, под глазами голубые тени, губы сжаты в тонкую алую линию. Одета она в вызывающе короткое, обтягивающее чёрное платье с рюшами в области рукавов и низкого декольте, из которого почти вываливается грудь. На ногах чёрные лаковые туфли на высоченной шпильке.
- Пойдём, - Дамир сзади подхватывает меня за талию, вынуждает взять его под руку.
Я кидаю на него оценивающий взгляд, хочу прощупать, как он реагирует на ту женщину. Но он словно не видит её вообще.
