Рэйберт неожиданно наклоняется и целует. Он будто почувствовал мою злость, а может прочитал по лицу и решил сбить мысли. Нужно признать, у него это прекрасно получилось.
Сознание плавится от ласки. Рэй будто обернул наслаждение во что-то материальное и жидкое, а потом вогнал мне в кровь и теперь эйфория растекается в венах как горячий мёд. Слышу свой стон, стыжусь его, но ничего не могу с собой поделать.
– А говорила, что у тебя нет сил, врунишка, – смеётся надо мной муж, прерывая поцелуй. – Вставай. Тебе нужно поесть, чтобы скорее восстановиться. Вчерашняя выходка отняла у тебя много сил, хоть ты пока и не замечаешь этого.
Он медленно отстраняется, а я будто чувствую, как тёплое летнее утро сменяется зимней стужей. Поднимаюсь и тянусь к Рэю, – чувствую тепло.
– Сегодня тебе придётся надеть что-то красивое, – сразу предупреждает муж. – В противном случае, я с тебя это сорву и никуда больше не пойдём.
– Тиран, – улыбаюсь я.
– Если уж мы вынуждены проводить время вместе, ты наденешь красивое платье. Зря что ли я тебе их покупал? Или что, служанкам их раздавать?
Любовнице, ага.
Не понимаю. Внутри я злюсь на него, но снаружи кокетливо улыбаюсь будто дурочка. Это тоже влияние браслета истинности?
Ненормально.
Интересно, есть ли способ избавиться от украшения и остаться в живых? Вряд ли кто-то мне подскажет. Я едва ли не единственная женщина, мечтающая развестись с драконом. Это же такое счастье.
Может и счастье, да у меня не тот дракон, что нужен.
Пока Рэй выбирает платье для меня, размышляю, как мне теперь быть с ним. Он ясно показал свою власть надо мной, не впервые, впрочем. Уже в который раз говорит со мной снисходительно, будто с ребёнком. Я понимаю, что он дракон, намного сильнее влиятельнее и образованнее меня, но всё же это как-то… неправильно.
А ещё странно, что, когда я тянусь мыслями к Маркусу, меня будто отваживают. Как лошадь, которой надели шоры. Уж не знаю, делает это браслет, драконьи боги или ещё кто. Сейчас я одержима своим мужем и понимаю, происходящее нездорово только потому, что во мне бурлят такие чувства, что я чуть ли не повизгиваю от радости рядом с Рэйбертом.
Он выбирает для меня изящное белое платье. Занимаясь детьми, я затолкала такие как можно дальше, но сейчас не могла сделать ничего кроме как согласиться на всё. Меня причесали и накрасили слуги, после чего мы выходим на завтрак.
Жемчужная ткань плотными волнами стремится к полу, корсет расписан мелким бисером, который искрится будто свежий снег на солнце. Не знаю, зачем и почему такой, но на его фоне мои волосы кажутся совсем красными.
– Мамочка! – в столовой нас замечает Эмер. – Ты такая красивая сегодня!
Окидываю её придирчиво-оценивающим взглядом. Нижняя блузка не сочетается с платьем. То ли служанка не смогла убедить девочку одеться правильно, то ли вообще не заметила.
Рэй ошибается. Без меня в этом доме всё идёт не так.
– Спасибо милая.
– Мне нравится, что вы с папой под ручку!
Я и сама не заметила, как моя рука оказалась на сгибе локтя мужа. Не признаваться же, что я не понимаю, хочу я этого или нет. Как можно продолжать злиться на него и одновременно с этим любить до безумия, чуть ли не мурлыкать.
– Мама, наконец, отвлеклась от заботы о вас и начинает заниматься тем, что без неё ну никак не организовать, – отвечает Рэйберт. – У тебя сегодня урок танцев?
– Ага! Я уже бегу, а то опоздаю!
