Драконья половина моей души взрывается безумием. Я едва успеваю удержать себя от спонтанного обращения. Если это случится в комнате, Нуала не выживет. Кожу морозит, но внутри бушует настоящий пожар, а по венам будто бы течёт магма.
Нужно успокоиться.
Брачный браслет не простой магический артефакт. Драконьи боги наделяют силой защищать и оберегать того, кто его носит. Продлевать жизнь, чтобы избавить одного из пары от бремени потери из-за того, что драконы живут дольше.
С помощью браслета мы понимаем, когда второй находится в беде, болен или погибает. Связаны узами, которые скреплены предназначением. Тем, что она истинная для меня, а я для неё.
– Ну что, Нуала, тебе нравится? – рычу сквозь стиснутые зубы. – Чувствуешь, как прекрасна твоя жизнь без меня?
Она не может ответить. Если я в состоянии двигаться и мыслить более-менее здраво, то её порог боли сейчас многократно превышен.
– Может мне оставить тебя так? – цежу со злостью. – Ты же так хотела свободы. Тебе нравится, Нуала? Чувствуешь, как легко стало, а?
Подхватываю извивающуюся женщину и кладу на кровать, а сам спешу к окну. Забравшись на подоконник, спрыгиваю вниз и оглядываюсь. Само собой, я не могу оставить своё сокровище в таком состоянии, я же не чудовище.
Где этот грёбаный браслет?
Поднимаю руку и щёлкаю пальцами. Над головой зажигаются сотни светлячков, освещая траву и кусты. Нуала не настолько сильная, чтобы вышвырнуть его слишком далеко, значит под окнами. Вскидываю голову и морщусь. Крики жены меня совсем не радуют. Не такие.
После поднимаю руку и касаюсь уже своего браслета, заставляя его светиться. Прохожу вдоль кустов и наконец замечаю мягкое мерцание золотого украшения.
Забираюсь обратно на подоконник, пользуясь магией. Нуала в своей агонии успевает перевернуться так, что её ноги теперь на подушке, а сама она почти падает с кровати. Добегаю, чтобы поймать и вернуть её на перину, а затем вжимаю всем весом и ловлю руку.
Приходится повозиться, чтобы вернуть браслет на место. Как только он оказывается на запястье, Нуала резко успокаивается и замирает, а после начинает плакать. Отчаянно и горько.
Я знаю, что с ней происходит. Сейчас она буквально пережила величайшее горе. То, что случается со всеми супругами, если один из пары погибает. Именно поэтому те, чей брак одобрили драконьи боги, обычно умирают в один день.
Сейчас она чувствует высшую форму одиночества, страх превращает вены в стеклянные трубки – неосторожное движение и сломаются. Я знаю, потому что сам чувствую нечто схожее. Разница лишь в том, что моё тело приспособлено к подобному, а её – нет.
– Рэй… Рэй… – всхлипывает она, хватаясь за мою рубашку. – Рэй… прости.
Ловлю её губы и целую. Со злостью, жаром. Она отвечает так же жадно, будто умирающий в пустыне. Льнёт ко мне всем телом, постанывает и выгибает спину. Я знаю, что нам обоим нужно.
– Моё сокровище.
Задираю её юбки и приспускаю брюки, едва их не порвав. Ловлю запястья Нуалы и вдавливаю в простыни, а она тут же зажимает кулачки и сладко вскрикивает, когда мы становимся одним.
– Запомни раз и навсегда, – бархатисто рычу ей в ухо. – Ты моя. Никуда от меня не денешься.
Начинаю двигаться плавно. Ладонь ложится на её спину, тяну за ленту корсета. После освобождаю грудь и ловлю губами самую нежную точку, когда она прогибается сильнее. Сладко, приятно пахнет молоком. Нуала вскрикивает, уже не от боли.
