- Я уже извинилась за опоздание, – бурчу в ответ, расслабляясь, так как механическая память к моему счастью сослужила в плюс.
Вспомнила все основные приёмы классического массажа и спортивного тоже.
- Ну да, Ромашка. Ещё бы теперь за ложь извиниться.
В голосе спортсмена проскальзывают уже знакомые мне до дрожи в коленях медовые нотки, но он всё ещё злится. Не отвлекаясь от массажа лихорадочно придумываю отмазку насчёт Аллы.
Ни одной шикарной идеи на ум не приходит. Кто же знал, что у него с мозгами и дедукцией выше нормы, и поэтому Сириусу удалось раскусить наш план с первой минуты.
- Никакой лжи, Илья Сергеевич. Я просто попросила свою подругу заменить меня, чтобы как раз ни коем образом не пострадали ваши тренировки.
- А мы снова на «вы»?
- Естественно. Всё остальное мы обсудили ещё вчера.
Мне не надо смотреть на мужчину, чтобы прочувствовать его недовольство.
- Полина, ну чего ты такая коза упрямая? – тихо и угрожающе рычит мой пациент.
Но во мне столько адреналина, что я и сама кажется готова зарычать. А ещё он обзывается! Сам то можно подумать подарочек драгоценный! От злости давлю в болевую точку на мужском плече, и шипение Сириуса звучит почти музыкой.
- Ты, бля, не Ромашка, а кактус, – рычит Илья. – Хватит!
Здоровой рукой он легко перехватывает оба моих запястья и резко дёргает на себя.
Я, лишённая рук, просто падаю на сидящего на тренажёре спортсмена, и чтобы позорно не уткнуться лицом в его широкую грудь, приходится раздвинув колени оседлать мужские бёдра.
От такого количества одновременного соприкосновения наших тел меня словно клинит. От мнимых ожогов меня не спасает ни мой хирургический костюм, ни его шорты с майкой. Слишком остро, горячо и так интимно, что дыхание в миг сбивается, а пульс стучит в ушах, напрочь оглушая.
- Я же вчера предупредил, какое будет наказание за дерзость.
Хриплый голос Ильи распространяется мурашками по моей коже. И понимание, что он сейчас поцелует, сжигает разумные мысли до предела. Я хочу и не хочу одновременно!
Сириус тот ещё мачо, и не факт, что наличие мужа такого остановит, но попробовать то можно.
- Я замужем.
Боксёр тормозит, внимательно изучая моё лицо.
- Я не вру. У меня есть муж. Я не имею привычки изменять, – несу полный бред, ибо давно приняла для себя решение расстаться с Адамом раз и навсегда. Но пусть сегодня этот предатель послужит мне хоть немного на пользу.
- Разберёмся и с этим, Ромашка, а поцелуй за измену не считается.
Я хочу возмутиться, что у мужчин и женщин в принципе разные понятия об измене. У меня вон личный пример имеется, но Илья просто вгрызается в мои приоткрытые губы.
И дальше уже нельзя сопротивляться. Он просто не позволяет. Если вчера чемпион ограничился поверхностным поцелуем, то сегодня углубился по самое моё сердце.
Илья, кроме рук, никак более меня не удерживал. Никакого грязного облапывания моего тела, только его невыносимо прекрасные чувственные губы. И между нами нет искусственности, всё так легко, словно это наш тысячный раз. Он красиво ведёт партию, я подчиняюсь.
«Ты моя жена, а значит должна подчиняться!»
Боль и дикий страх пронзают грудь. Нельзя быть такой доверчивой!
Отстраняюсь от Ильи, освобождая руки. Коротко ловлю его затуманенный взгляд, и тут же отворачиваюсь.
- Нам пора в лабораторию, – информирую спортсмена, морщась от звука собственного голоса. Звенит как разбитый хрусталь.
