- Илья, пожалуйста, максимально расслабьте руку.
Он подчиняется.
Вывожу руку на разные позиции, оценивая болевой порог по промелькивающим гримасам на лице боксёра, да по степени напряжения мышц.
Большего я вряд ли теперь от него получу. Со мной звезда более общаться не желает. Брезгует, раз я отвергла его любезное приглашение интима.
И снова Поля отвлеклась, чёртовка такая! А ведь человек реально страдает, и неважно какой у него характер или заскок.
Медленно прохожу пальцами по его тёплой коже от запястья до локтя, слегка разминая сильные мышцы, перехожу к плечевой группе и тут сплошное сопротивление. Чем выше, тем хуже. Картинка с диагнозом начинается складываться в моей голове.
Конечно, рассказ о случившемся мне бы очень помог в выставлении точного диагноза, но сейчас я не риску открыть рот. По крайней мере не раньше, чем закончу осмотр всего тела.
Оставляю больную руку пациента в покое. Теперь сверху вниз. И главное, чтобы пальцы, как у махрового алкоголика, не задрожали.
Впервые мне так сложно прикасаться к человеку. К мужчине, который вообще не сводит с меня глаз. Словно я какой-то диковинный зверёк или редкое полотно, что требует самого внимательного досмотра.
Кладу ладони на его мощную шею и осторожно пальпирую подчелюстные лимфоузлы. Там норма, и я спускаюсь ниже к подключичной группе, особенно уделяя внимание правой стороне.
А потом торможу, цепляясь за его пульс, что нещадно бьёт сонной артерией в мои пальцы. Он куда выше нормы, хотя внешне Илья вполне спокоен, я не вижу других проявлений тахикардии или иной сердечной патологии.
Хмурюсь и вставляю в уши фонендоскоп, что в течении всей смены болтается у меня на шее.
Известная практика, когда чемпионы скрывают симптомы и болезни, даже доплачивают за это, чтобы их не выкинули из любимого вида спорта. А Сириус, как сказал шеф, упёртый боец.
На душе становится тревожно, что я забываю про весь остальной негатив в своей жизни. Понимаю, что не хочу найти в сердце этой звезды даже малейшего отклонения.
Сама подхватываю край синей майки и тяну вверх, помня о сниженной возможности к движению его правой руки, помогаю раздеться.
Шикарный торс! Настолько идеальный, даже в сидячем положении без единой складки, что можно получать эстетический оргазм, просто глядя на него.
Но сейчас меня больше волнует сердце чемпиона. Я прикладываю фонендоскоп в нужные точки, пытаясь найти шумы и сбои. Пульс такой быстрый, что реально начинаю нервничать.
Откуда?! Может приступ?!
Одну руку кладу на его шею, прижимая четырьмя пальцами сонную артерию, второй продолжаю выслушивать ритм сердца через фонендоскоп, сравнивая динамические свойства пульса, но ничего не могу уловить. Всё идеально, кроме частоты.
Психую уже на себя и свою тугоухость. Проще выполнить эхо-кг сердца и не мучиться.
Едва собираюсь озвучить принятое решение, как понимаю, что ладони Сириуса покоится на бёдрах, только уже моих.
От шока, что я этот момент пропустила, у меня едва рот не открылся.
Слышу, что Илья что-то сказал, да только разобрать не могу.
- Что? – хватаюсь за браншу фонендоскопа, выдёргивая оливы из ушей.
- Говорю, Ромашка, твоя взяла.
В смысле?!
4. Глава 3
Илья
Доктор Полина Семёновна оказалась моей утренней сердитой Ромашкой.
Нет, бля, у меня, конечно, были мысли подвалить к начальству с индивидуальной просьбой о зачислении этой нежной блондинки в мою группу реабилитации. Только для начала требовалась узнать хотя бы её имя.
