— Так. Стоп. Не приплетай сюда моего сына и его мать. Тем более что я не разобрался с ними. В конце концов, мой сын даже не в курсе, кто его отец, — мне реально дурно становится от мысли, что Алену придется уговаривать участвовать во всем этом.
Светить их сейчас по меньшей мере глупо. Да и не готова Алена к публичности, просто-напросто испугается и снова побежит куда-нибудь.
— Станислав Иванович, значит, как раз настало время наладить контакт. Первой по плану у нас идет фотосессия! — радостно восклицает Никита и начинает активно жестикулировать: — Возродившаяся семья, прекрасный маленький наследник. Самое что ни на есть счастливое семейство. Надежная опора Станислава Северова. Тебя начнут звать на ток-шоу, журналюги будут лбами биться, чтобы взять у тебя интервью, папарацци станут подлавливать вас ради выразительных кадров. И все это нам на руку.
— Боже, Никита, заткнись пожалуйста. Никаких активностей, никаких интервью, никаких, мать его, фото. Оставь Алену и моего ребенка в покое. Хотя бы на время.
Тру виски, которые начинают пульсировать. Так эти дела не делаются, никакого принуждения. Я просто хочу побыть в тихой обстановке с сыном и познакомиться с ним поближе. Ни к чему пугать ребенка.
— Но как же без интервью? — ахает расстроенно парень.
— Каком кверху! — рявкаю я на него.
Никита вжимает голову в шею, замирает, будто я могу ударить его, а после отмирает и начинает лепетать:
— Босс, ты пойми, факт наличия у тебя еще одного ребенка может вскрыться в любую минуту. Лучшая защита — нападение, так что нельзя допустить, чтобы посторонние узнали об этом от кого-то еще. О твоем ребенке, как и о твоем новом статусе, нужно сообщить широкой общественности первым. Не хочешь радикально? Что ж, можем попробовать по касательной, сейчас главное — наладить контакт с матерью твоего ребенка, чтобы она играла на нашей стороне. Иначе ее могут перекупить какие-нибудь журналюги, которые фанатеют от грязных трусов и собственного дерьма. Заплатят ей, перевернут с ног на голову ее слова и обольют тебя помоями, от которых ты хрен потом отмоешься. Кстати, ты планируешь на ней жениться? Это был бы хороший пиар-ход.
— Никита, последний раз прошу, оставь в покое Алену и Тимофея. Я сам разберусь с ними, сам налажу контакт, не хватало приплетать сюда еще и пиар-компанию. Это мне точно очков не накинет в ее глазах.
Никита начинает задумчиво чесать подбородок:
— Как налаживать-то будешь?
— Никит, ты охренел? Тебе как, в подробностях рассказать? — чувствую, что начинаю закипать.
Вот еще он в мои отношения не лез. Только его мне не хватало.
Никита отмахивается, поднимается, собирает все документы и идет на выход. В дверях оборачивается и тянет задумчиво:
— М-да, Станислав Иваныч… Ты, конечно, мужик дельный, и все такое, но порой слишком непробиваемый, нахрапом действуешь, а с женщинами так нельзя. Их надо другим брать. Теплотой что-ли. А еще надежностью. Да.
— Шел бы ты отсюда, — шикаю я на него, и парень скрывается за дверьми.
Вновь сажусь за бумаги, но не могу никак сконцентрироваться на отчетах, все мысли об Алене и Тиме.
В одном я точно согласен с Никитой. Алена из тех самых женщин, которых завоевывают. Она гордая, уверенная в себе и сильная. Даже представить не могу, через что ей пришлось пройти с больным Тимом на руках.
И я буду полным кретином, если оставлю ее в этот раз.
Нахрапом, значит, нельзя? Ну а как по-другому-то? Жизнь такая у меня, что только продавливать и учила, как отбирать, не спрашивая разрешения. В моем мире только так и можно было выжить.
