— Девочка выполняла упражнения с силовыми, и этот дебил ей по заднице ударил. Животное похотливое, — чуть не сплевываю я. — А если бы она спину себе сорвала и на скорой увезли, кто бы отвечал? Кем себя возомнил, чудило, чтобы трогать чужих женщин?
— Ирма, он тебя тронул? — зачем-то переспросил Тимур. Я вижу, что она теряется в толпе мужиков. Тяну ей руку — ну же, давай, со мной безопасно.
И она верит. Я только сейчас понимаю, что не дышал, пока она не схватилась за мою ладонь.
— Оу, так вы вместе? — удивляется Тимур. Я киваю и целую свою девочку в висок. Она льнет к моему боку. Отклоняет голову и смотрит на меня.
Я не знаю, что со мной происходит. В ее роскошных глазах — звезды. Я их точно вижу. Я бы прям счас утащил бы ее отсюда, вот даже вон в ту раздевалку для персонала, и отлюбил бы по-всякому, чтобы точно теперь не сбежала, Стрекоза.
Но внимание переключается на Макара-мудака.
— Ты че творишь? — спрашивает мужик из его команды. На нем футболка, как у Тимура — с надписью “тренер”.
Но Агафонов выдирается из хватки и орет:
— Да пошли вы все! Медведев, научи свою бабу одеваться прилично! Сама жопой вертит, а потом я крайний.
Меня выносит с этого.
— Андрюша, пожалуйста, не делай этого. Будет хуже, — просит Ирма. Вряд ли эта женщина в принципе когда-либо что-то просит, а тут… За меня переживает? Дурная! Я же в асфальт этого мудака закатаю.
14. 8. Андрей
Агафонов уходит, а я делаю мысленную пометку, что встречусь с ним после соревнований. А то нас снимут, и Тимур со мной до конца жизни разговаривать не будет.
После короткого совещания и споров, выясняется, что команду Агафонова дисквалифицируют из-за него.
Мы с ребятами и Ирмой словно второе дыхание открываем в себе. Начинаем пахать на соревнованиях, как не в себя. Входим в какой-то азарт. И девочка моя, с яркой улыбкой каждый раз дает мне пять — ведь вместе мы создаем прекрасный дуэт. Хочу ее, сил нет. И тестостерон, в мозг ударивший, очень круто помогает мне на силовых. Блять, с этой женщиной никаких БАДов не нужно!
Правда, вторая часть нашей команды — Славик и Натка едва не подыхают, и из-за них мы бы отстали, но мы со Стрекозой вытягиваем нас на первое место.
Когда упражнения закончены, судьи и тренера уходят на совещание, мы с Ирмой просто валимся на пол.
— Я теперь понял, как тебя трахать нужно, чтобы ты никуда не свалила больше, — хмыкаю я и получаю кулаком по плечу. Ржу, хотя пресс мой на смех реагирует адской болью.
Лежим, как две звезды, на полипропиленовом покрытии зала. Натка со Славиком тоже где-то валяются на скамьях и тренажерах.
— Придурок, — ворчит Стрекоза.
— Кто обзывается, сам так называется, — вспоминаю я присказку из детского садика.
Ирма подозрительно хрюкает и заливается смехом. Какая же она красивая! Даже вот такая. С прической ведьмы — оказывается ее волосы после рандеву превращаются в кудрявое гнездо. Потная вся — топик ее промок, маленькие струйки стекают по груди. Леггинсы наверняка прилипли к ней, что хрен отдерешь — моя компрессионка тоже. Приедем домой, будем ножницами разрезать. Хрена с два я пойду здесь в душ, иначе маскарад с переодеванием затянется часа на два. А я еще и в костюме и рубашке.
— Зря ты Агафонова ударил, — вдруг омрачается Ирма. Перекатывается на бок и гладит мою взмокшую бороду. — Он же чиновник, и отец у него важная шишка в краевой администрации.
— Переживаешь за меня, Стрекоза? — довольно урчу, ловлю ее запястье и целую. Блять, привык к этой женщине, до невозможности! Ну как?
