Больно, тяжело, страшно.
Но я не собираюсь жениться на
Татьяне. Мужик я или кто, в конце концов?!
Муторно это все как-то. А
Кораблев совсем страх потерял. Давно его менты и всякие проверки не кошмарили?!
Хмурюсь. Вздыхаю. Вспоминаю Риту
– красивую, нежную, хрупкую. Ее стройное тело всегда ласкало мой взгляд, ее
добрые слова радовали мой слух. И вот, сейчас, поддавшись страху за нее и сына,
импульсивной панике, угрозам Кораблева, я потерял все. А самое главное – за
свои поступки придется отвечать. Уже скоро.
Хорошо будет, если Рита
догадается залечь на дно и не искать меня, чтобы привлечь к алиментам, хотя бы
первое время. Ведь я до последнего буду верить, что удастся связаться с ней без
слежки людей Кораблева, все объяснить и заслужить прощение.
Торможу около нужного дома, но не
спешу выходить. Оценить обстановку не получается, за окнами машины мало того,
что морозильник, так еще и темнота. Нащупываю пистолет, оставшийся у меня от
тех лихих лет, когда я был тесно связан с криминальным миром, и решаюсь выйти
на улицу. Хватит сидеть и трястись.
Ключи в кармане. Пистолет
наготове. Искренне надеюсь, что мордовороты Кораблева не поехали шпионить за
мной в такое время и в такую погоду.
Беру телефон и вижу там двадцать
пропущенных. Половина – с неизвестных номеров.
- Да чтобы вас в аду черти
грызли! – рычу сквозь стиснутые зубы.
Звонили Кораблев, его шестерки
или его доченька. Больше некому трепать мои нервы.
Хлопаю дверцей, ставлю машину на
сигнализацию. Все, можно идти.
До того, как поднимаюсь по
лестнице, ничего страшного не происходит. Подъезд освещен – свет загорается от
движения. Второй этаж, левая квартира на площадке. Открываю нехитрый замок, и
как только захожу, меня крепко хватают под руки. Отбирают пистолет, тянут из
кармана смартфон, бьют в живот.
- Черти! – шиплю сквозь зубы.
Меня волокут вглубь темной
квартиры, в единственную освещенную комнату. Окна выходят на другую сторону,
поэтому я не видел света, когда подъехал. Меня здесь ждали. В кресле сидит Петр
Кораблев – в синем костюме и черных лакированных ботинках, закинув ногу за
ногу. Крестного отца, что ли, корчит из себя, тварь?
- Здравствуй, Володя, - он
улыбается уголками губ, в глазах сверкают жесткость и гнев. – Ты долго от меня
бегал.
Ухмыляюсь. Молчу. Место удара все
еще ноет, пока не буду нарываться. Пусть выговорится.
- Но самое худшее знаешь, что?
Тишина. Только слышно, как
настенные часы тикают. Тик-так. Совсем, как дома…
- Ты бегал от своего ребенка,
мразь.
Встает, подходит ко мне, доверительно
улыбается и кладет руку на плечо. Мое внимание приковано к его
фальшиво-добренькому лицу. Но напряжение оправдывает себя. Кораблев наносит мне
сильный удар в живот – опять. Тварь! Рычу от боли, но его парни даже не думают
ослабить хватку.
- Как жилось с левой девкой и ее
щенком, пока другой родной ребенок обноски донашивал? А, мразь? Не слышу!
- Так что же вы не помогли? –
ухмыляюсь.
- А это у меня принципы. Я
помогаю своим внукам только из полных семей.
С напряжением жду очередного
удара, но он отстраняется и возвращается в кресло. Смотрит на меня свысока, как
удав на кролика.
- Как ты понимаешь, Володя, речь
в данном случае не только о ребенке, - спокойно продолжает он. – Ты женишься на
Танечке, и твой бизнес станет частично ее бизнесом. А все, что ее, то мое.
- Это не мой ребенок, - говорю
глухо.
