Владимир
молча выслушал мои слова, ни разу не перебив. В какой-то момент мне даже
показалось, что он отложил телефон в сторону и молча делает свои дела. Но на
заднем плане я не слышала ни шагов, ни шуршания бумаги, ни стука клавиш на
клавиатуре, ни даже храпа. И как только я замолчала, он негромко кашлянул и
произнес:
-
Я уже сказал, Рит, не спеши сжигать лягушачью шкурку. Не разрушай отношения.
-
Отношения?! – мой голос сорвался на хрип. – Да ты обнаглел, Вознесенский! Ты
теперь это так называешь?!
-
Именно так, милая, - ответил он, тоже с хрипотцой. – Если бы ты все видела и
знала, как есть…
-
Так расскажи мне! – потребовала я с нарастающей злостью.
-
Не могу.
-
Да почему, Вознесенский?! – сорвалась на крик. – Что там у тебя происходит?!
Почему ты отказываешься объяснять?!
-
Потом, Ритусь. Все потом.
-
Не смей так называть меня, придурок!
-
До связи.
Последние
слова прозвучали глухо, почти бесцеремонно, и он тут же отсоединился, не дав
мне возможности сказать еще пару ласковых. По щекам немедленно потекли горячие
слезы, брызнувшие их глаз. Мои пальцы бессильно разжались, телефон с глухим
стуком упал на ковролин, а я мелко задрожала, не в силах удержаться от бьющей
меня током истерики.
Владимир
Черт, черт, черт! Как же все это
нестабильно и ненормально! А я дурак.
Обстоятельства сложились таким
образом, что пришлось срочно уехать от жены с трехлетним сынишкой, бросить их,
признавшись в измене. Но и беда в том, что ее не было как таковой. С Татьяной у
меня была связь за год до знакомства с Маргаритой, то есть около шести лет
назад. А потом выяснилось, что ее сумасшедший папаша – мой конкурент. Не знаю,
чего он там себе надумал, но все это время вынашивал какие-то мутные планы. Хотел
отобрать у меня фирму, и не особо-то это скрывал.
И вот, сейчас я быстро еду в
ночи, с ожесточением кручу руль и с сожалением смотрю на звонки жены. Не могу
поднять трубку, чтобы не занесло машину. На светофоре успел перевернуть
смартфон экраном вниз и только слышал вибрацию.
Петр Кораблев. Редкостная старая
гадина с криминальным прошлым и настоящим. У него несколько детей от разных
женщин по всей Москве, а может и дальше, и одна дочь, рожденная в законном
браке. Ее он делать наследницей не хочет, зато вывернул все так, что я должен
оставить семью и жениться на его дочке.
Меня просто трясет от злости.
Перед глазами все еще стоит
довольное лицо этой седоволосой мрази, который утверждает, что я – отец
Таниного ребенка. И плевать он хотел, что эта стерва была беременна на момент
нашей связи. Первый месяц. Она сама тогда мне сказала, когда я озаботился
контрацепцией.
Хотя, я уже в этом не уверен.
Дурак я был наивный. Но помню, видел фото мальчика на экране дорогого
смартфона, которым Кораблев тряс перед моим лицом, и ни единой моей черты. Если
у Олежки мои глаза, то этот парень – копия мамаши.
- Ты женишься на Танечке, -
сказал Кораблев, сладко улыбаясь, - или я лишу тебя всего. И всех.
Твари.
Семейка отморозков.
Ненавижу.
Но надо сдерживать эмоции, иначе я
рискую попасть в аварию.
Решаю поехать в одну из четырех
квартир, которые я сдаю. Она сейчас пустует. Может, получится переночевать
спокойно, а потом все обдумать и принять окончательное решение. Больше всего
волнуюсь за жену и сына, понимаю, что Маргарита сейчас рвет и мечет. Но помочь
ничем не могу.
