– Пойдем, милая, – она берет меня за руки и помогает приподняться. – Дойдем до машины.
– Я ее отнесу, – говорит муж. У меня все нутро сжимается от его голоса и начинает печь глаза.
– Нет! – выставляю руку перед собой. – Не разрешайте ему меня трогать, – напрягаюсь.
Но Матвей приближается ко мне и тянет руки.
– Не смей! – говорю я строго и выпрямляюсь сидя.
Этими руками он трогал другую женщину. И я не хочу, чтобы он даже приближался, не то что прикасался ко мне.
– Пожалуйста, попросите его отойти. Я беспокоюсь за ребенка. А его присутствие негативно сказывается на моем состоянии.
– Вита, что ты несешь? – напряженно спрашивает Матвей.
– Я сама дойду до машины.
– Нет! Ты снова можешь рухнуть! – рычит муж.
Звук его голоса задевает воспаленные нервы. Меня начинает трясти, и хочется выть в голос, но сейчас я так напряжена, что меня колотит. Снова колотит.
– Нет, нет, нет! Только не с ним, – цепляюсь за руку фельдшера.
– Хорошо, милая, как скажешь.
– И что, вы послушаете ее? Она же не в себе!
– Я очень даже в себе! Мы поругались, и я не хочу его видеть, – тараторю, стараясь убедить женщину раньше, чем супруг сделает хотя бы еще один шаг ко мне.
– Я понимаю, милая. Поэтому мы с тобой тихонько спустимся на лифте.
– Да, – ощущаю на себе взгляд мужа, и горло сдавливает спазм.
Он был с другой. Он меня предал. Он привел чужую женщину в мой дом и в мою постель.
Последний факт и вовсе никак не укладывается в голове.
– А если она снова рухнет, а? – рявкает супруг. – Что тогда с ней будете делать?
– Не переживайте, я позову напарника, – помогает мне подняться с дивана фельдшер.
– Я хочу сама, я смогу, – бормочу.
– Да плевать, что она хочет! Я сам прослежу, чтобы ее доставили в больницу с наибольшим комфортом, – делает рывок ко мне, но я успеваю вцепиться в плечи женщины и спрятаться за ней от мужа и сжимаюсь.
– Молодой человек, отойдите! – грозно говорит фельдшер. – Вы не видите, как она напугана? Или вы хотите, чтобы у нее случился аборт в ходу?
– Что? – растерянно спрашивает муж.
– Мы еще выясним, почему она вас так боится, – сурово заявляет она.
– Что вы имеете в виду?
– То, что так боятся обычно тех, кто поднимает руку на жену.
– Хотите сказать, что я бью Виту? – муж понижает голос, и в нем мне мерещится угроза.
– Это мы у нее спросим, когда она окажется на безопасном от вас расстоянии, – она осторожно подталкивает меня к выходу.
– Да вы рехнулись? – идет следом Матвей.
– Не разрешайте ему идти за нами, – шепчу, умоляя эту незнакомую женщину, ставшую для меня спасением из этого ада.
– Вита, ты сбрендила?! – опять рявкает Прокофьев.
– Матвей, не смей приближаться. Мне из-за тебя стало плохо.
– Я только хочу помочь тебе доехать до больницы.
– Боюсь, если ты прикоснешься ко мне, то меня вырвет.
– Ты шутишь?
– Нет. И это развод, Матвей, – говорю сбивчиво, обуваясь.
– С ума сошла, какой развод? У нас ребенок родится через пять месяцев.
– И чтобы он родился здоровым, я ухожу от тебя, – хватаю куртку, чувствуя, что еще немного – и я впаду в настоящую истерику.
– Ты просто не в себе. Успокоишься, и все будет в порядке.
– Ничего больше не будет в порядке, Матвей. После такого я не могу даже находиться рядом с тобой, не то что… жить, – выплевываю с отвращением.
– Ты на эмоциях.
– Нет! Это мое окончательное решение. Когда я вернусь из больницы, надеюсь, тебя здесь не будет. И не забудь выбросить те простыни, на которых ты и твоя гостья… – горло сдавливает спазмом. – В любом случае можешь попрощаться с креслом директора, – выплевываю перед тем, как перешагнуть порог.
