– Привет, – прикрывает за собой дверь Матвей, держа в руках огромный букет цветов.
Лицо заросшее и какое-то помятое. Но я смотрю на веник в его руках и пытаюсь мысленно сосчитать, сколько таких было за нашу совместную жизнь. Бессчетное множество. Были ли они просто в качестве знака внимания или попыткой загладить вину?
– Уходи, – отворачиваюсь я от него и смотрю на выключенный экран телевизора.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает мерзавец.
– Тебе хватает совести еще спрашивать о том, как я себя чувствую? – поворачиваю к нему голову и встречаюсь с бесстыжими карими глазами. – Спасибо, плохо. А теперь, когда ты пришел, еще хуже.
– Вит, зачем ты так? Я переживаю…
– О, я видела вчера, как ты переживал, с вином, мятыми простынями и голой потаскухой на них.
– Вита, это недоразумение…
– Пошел вон! – смотрю ему в глаза, показывая, насколько он мне противен. – И веник свой забери. Можешь и дальше продолжать начатое. А я на тебя даже смотреть не могу.
– Прекрати. На меня слишком много всего навалилось.
– Не хочу ничего слышать! – обрываю его. – Не смей ко мне приходить. Я отправлю маму за своими вещами.
– А вот родителей сюда не нужно впутывать, – меняется его интонация.
– Это не тебе решать. С тобой я больше жить не буду и подаю на развод.
Матвей играет желваками и прожигает меня взглядом. Но меня не трогает его гнев.
– Никакого развода не будет, любимая. Или ты забыла новые обстоятельства?
– Да плевать мне, понял? Жить с тобой под одной крышей, после того как ты был с другой, – это гораздо страшнее любого банкротства. И родители поддержат меня.
– Уверена? – смотрит супруг пристально. – Ну, давай, позвони папе и скажи, что разводишься. Посмотрим, что он тебе ответит, – усмехается он.
– Не волнуйся, позвоню! Но когда тебя не будет рядом! – отворачиваюсь от него и жду, когда он наконец-то уйдет.
Матвей сверлит меня взглядом, а потом говорит:
– До встречи, любимая, – выходит из палаты. – Я навещу тебя завтра.
Его визит снова разбередил свежие раны. И я понимаю, что должна как-то себя обезопасить от него, и делаю то, что должна была совершить сразу.
Беру телефон и набираю папин номер.
– Дочь, привет! Как самочувствие?
– Здравствуй, папа. Мне нужна твоя помощь. Матвей изменил мне, и мы разводимся, – проговариваю быстро, желая скорее избавиться от этого груза.
В динамике повисает тишина.
– Ты уверена?
– Да, папа, я застала вчера другую женщину в нашей кровати.
– Дочь, – делает глубокий вдох отец, – Матвей хочет развестись?
– Нет, – уже чувствую неладное.
– Тогда выбрось глупости из головы, Вита. Ты взрослая женщина, скоро станешь матерью. Не стоит сразу подавать на развод из-за ерунды.
– Ерунды? – не верю своим ушам.
– Именно, ерунды, дочь. А теперь прости, мне пора, перезвоню позже.
– Мама, мне нужна твоя помощь, – голос дрожит, а руки трясутся.
Разговор с папой стал для меня настоящим потрясением. Я не верю, что мой родной отец отказался мне помочь и, более того, дал такой совет.
Он меня тоже предал. Ради чего?
Трясущимися руками сразу же набираю мамин номер и чуть не плачу, услышав ее.
– Вита, что случилось? – в ее голосе тревога.
– Мама, все плохо, – не сдержавшись, начинаю плакать. – Матвей… он… – всхлипываю, не в состоянии выдавить из себя ни слова.
– Дочка… что он сделал? – мгновенно превращается в разъяренную львицу мама.
– Мама, он мне измени-и-и-ил, – перехожу на вой, уже не в состоянии себя контролировать.
