«Главное, чтобы не брату-принцу, а то у них, островитян, семьи большие, туго придется!» – зло подумал Джеймс и все-таки решил действовать.
Он подполз к одному из неприятелей и схватился за его ботинок, с силой дернув на себя. Мужчина упал рядом с ним, но быстро очухался, тоже выхватывая нож.
– Сейчас поплатишься, бездомная шавка! Мы тебя поучим манерам, будущий раб королевской семьи! – прошипел неприятель, и Джеймс схватился за его запястье в тщетной попытке забрать нож.
Но новый удар в бок заставил заскулить от боли и съежиться.
– Джеймс! – раздался где-то рядом знакомый мужской голос.
«Что?! Это Джон, брат Кристины?! Но что он делает в таком затрапезном месте?!» – мелькнуло в голове.
– Джон, помоги, пожа… – хрипло прошептал Джеймс и погрузился в темноту.
***
Джон успел увидеть, как один из островитян зло, с силой ударил Джеймса в бок. А от того он приложился затылком о ножку стола и обмяк. Островитяне переглянулись. Нехорошо. С ухмылками. И даже забыли про Джона. Один из них наклонился, перехватывая безвольное тело подмышки, другие тоже собрались убираться. Вместе с добычей. Все ведь знали, рабство на островах цветет и пахнет.
– Не трогайте его! – Джон резко ухватил за плечо островитянина со шрамом на лице.
Тот обернулся, но сразу с замахом. Джон едва уклонился, чтобы не получить по лицу.
– А тебе какое дело? Он… того… нашу сестру оскорбил! – не слишком уверенно вякнул островитянин.
И все переключились уже на Джона. Он удачно ушел в сторону от одного удара, блокировал другой, жестко ответил на третий – нападающий согнулся с кашлем. А когда на Джона бросились с ножом, он вспомнил пару приемчиков. И вот уже островитянин оказался вжат спиной в его сильное тренированное тело. Такое крепкое, что казалось, даже через одежду чувствуется, как играют каменные мышцы под кожей. Но дергаться не хотелось не из-за этого. А потому что Джон приставил к горлу негодяя его же нож. И встряхнул черными волосами, выпавшими из аккуратного низкого хвоста. Повисла тишина. Гулкая, густая. В которой особенно громогласно прозвучало:
– Именем короля и стражи Эрлая, оставьте парня в покое! И идите отсюда…
Дальнейших слов островитяне не знали. Но видимо, приняли за проклятья. Ведь когда Джон отпустил своего «заложника», пренебрежительно пнув напоследок, убрались восвояси. Со стражей связываться им явно не хотелось. А Джон бросился к Джеймсу, опускаясь на колени на пыльный пол, не жалея идеально выглаженного мундира.
– Джеймс! Ты меня слышишь? – в голосе Джона звучала тревога, не хватало еще, чтобы эти твари успели покалечить, как смотреть тогда в глаза Кристине?
***
Джеймс плыл в мутной серой темноте, изредка пронизанной алыми вспышками. Ужасно болела голова, он застонал и повернулся на бок, вытирая своей белой рубашкой пыльный деревянный пол. Его подхватили чьи-то крепкие теплые руки. И Джеймс неосознанно потянулся к защитнику, прошептав почему-то:
– Кристина!
Нет, Джеймс, конечно, понимал, что это не Кристина и быть ее рядом не может. Это мужские руки, да и шершавый деревянный пол в таверне совершенно не похож на пол в их доме. Но все равно верить-то хотелось? Хотелось домой. И чтобы Кристина положила на раскалывающийся лоб белый платок, смоченный водой.
– Джеймс, ты меня слышишь? Очнись, Джеймс! – раздался над ухом встревоженный голос.
Джеймс с трудом разлепил ресницы. Над ним склонилось уже сразу несколько людей. Миловидная хозяйка таверны, как там ее звали? Кажется, Элизабет. И еще парочка любознательных посетителей. Джеймс мотнул головой, приходя в себя. Хрипло пробормотал:
