— Не может быть! Андреевы — идеальная во всех отношениях пара. После того как у отца Вероники Денисовны случился инсульт, Кирилл и решил продать коттедж. Деньги нужны на лечение.
Мы с Михаилом выходим из домика охраны совершенно ошарашенные. Теперь я уже сомневаюсь, что слышал накануне крики.
— Поехали к коттеджу? — смотрит юрист на меня.
— Давай.
Но и на месте аварии мы ничего не находим. Тормозной след смыт ночным дождем и стерт колесами других машин. Куст, в который я въехал бампером, выпрямил ветки и внешне казался нетронутым.
Михаил звонит в ворота коттеджа, но никто ему не отвечает. Я растираю виски: после травмы голова просто раскалывается!
— Стоп! Я вчера видел что-то лиловое. Валялось у ограды.
Я бросаюсь к высокому забору, но ничего не нахожу.
— Может, привиделось?
— Да леший знает! Темно уже было, свет фар слепил.
— Ну, успокоились, Павел Николаевич?
— Не совсем, но…
Вот на этом «но» я и застреваю. Сомнения терзают душу, покой мне только снится!
— Охранники сказали, что у хозяина дома месяц назад случился инсульт. Мы можем попытаться поискать Бессонова по больницам, — предлагает Михаил.
— Это что-то даст?
— Вряд ли. Но вы успокоитесь.
— Хорошо, ищи.
Отпускаю Михаила и гоню Мерс в автомастерскую. Там тщательно проверяют Мерс, но никаких повреждений, кроме царапин на бампере, оставленных ветками, не находят.
Поиски Бессонова тоже в тупике: в столице огромное количество больниц и клиник. Да и лечение больной мог получать за границей.
— Не дергайтесь, Павел Николаевич, — успокаивает меня Михаил. — Вашей вины в состоянии девушки нет. Наоборот, вы оказали ей первую помощь, оплатили лечение.
— Ладно, забыли!
Я отмахиваюсь от юриста и несколько дней занимаюсь делами бизнеса. Закончилось строительство и отделка нового торгового центра, вовсю идет распределение торговых площадей. На мне висит подготовка к открытию: показ мод, фуршет, встреча именитых гостей. Работы так много, что случай на дороге забивается в уголок памяти и остается в прошлом.
Но ненадолго.
Через две недели звонит Сергей.
— Что делать с твоей протеже? — деловито спрашивает он. — Мы можем ее уже выписать.
— Ты о чем говоришь? — не понимаю сначала я его вопрос.
Я сижу в кабинете в окружении толпы менеджеров. Длинный стол передо мной завален бумагами и чертежами. Вдоль стен стоят манекены с образцами для фэшн-показа. Звонок Сергея грубо вырывает меня из мира творчества и моды в реальность.
— Я о девушке, которую ты привез. Об Анастасии Сарафанкиной.
— Твою ж мать! — вскрикиваю я.
Люди в кабинете поднимают головы. Внезапно наступает тишина, я вижу удивление в глазах сотрудников, машу им рукой и вылетаю из кабинета.
— Ну, твою или мою, еще неизвестно, — смеется Серега. — Но делать что-то надо.
— А память к ней вернулась?
— Нет. Так и откликается на Анастасию.
— Погоди! — от шока я на миг теряю дар речи. — Что, она безропотно приняла вымышленные имя и фамилию?
— Ага. Даже глазом не моргнула. И что делать будешь? Я не могу ее держать у себя вечно.
Это точно! Но я сам не представляю, куда податься и что придумать, хотя чувствую ответственность за девушку.
Но, черт возьми! Что же с нею делать?
Привезти домой?
Родители встанут на дыбы, сразу начнут допрос: кто, откуда, чем занимается?
Поселить ее в недостроенном коттедже в Девятово?
Здесь вопросы начнут задавать все: охранники, соседи, еще и Элла, моя нынешняя пассия, устроит скандал.
