В дверь стучат, и без приглашения вваливается папа. Мы с сестрой встревоженно вскакиваем на ноги. Он, видно, пришёл с полей. Но сейчас середина дня, он никогда так рано не возвращается!
- Здарова, дочки, - он понижает голос, чтобы не разбудить малышку! Вот так неожиданность! – дадите её подержать? Я заскочил на пару минут, скоро возвращаться надоть…
Дарла смотрит на меня квадратными глазами. Не знает, стоит ли давать отцу ребёнка в руки. Но он вроде трезв, и настроен вполне миролюбиво. Такое бывает раз в пятилетку.
Киваю ей, сестра осторожно передаёт Марисабель дедушке. Он старательно, хоть и неуклюже, обхватывает её крошечное тельце своими широченными ладонями. И на его обветренном и спитом лице появляется что-то вроде… умиления?!
Доченька хныкает оттого, что её разбудили, и папа медленно её укачивает. Я не могу поверить своим глазам. Но тут он спрашивает:
- Так что, когда там она будет дерево в золото превращать?
Никто не надеялся, что отец изменится. Не надеялись и мы с Дарлой, что рождение внучки как-то поменяет его приоритеты.
- Скоро, - хмурится сестра, тут же отбирая племянницу, - она ведь только родилась, пап. Её магия пока… ммм… слишком стихийна… неконтролируема, понимаешь? Потоки энергии так сильны… в общем, смастери для неё игрушку из дерева. Мы будем давать её малышке подержаться. А как только та станет золотой – сразу тебе отнесём.
- Да, да, - воодушевляется отец, - вечером принесу. Должна же мелочь отработать своё содержание. Ну-с, пойду я, девахи. Не скучайте.
Он уходит, оставляя после себя шлейф перегара.
- Только родилась, а уже ему что-то должна, - злюсь я, забирая дочь у сестры.
- Маразматик старый, - поддерживает меня Дарла, - не скучайте, говорит! Да уж, с ним точно не заскучаешь…
- Подожди-подожди, сестричка. Это ещё бабушка не приехала. Вот уж когда нас ждёт веселье.
Моё мрачное предсказание сбывается. Несколько дней мы с сестрой по уши в заботах о малышке: первое купание, первая смена запачканных пелёнок, первый плач и первые беззубые улыбки. Все эти моменты Дарла проходит вместе со мной. Мама лишь пару раз заглядывает в нашу комнату, и то, только когда Марисабель спит.
В эти дни нас ждёт два неприятных события. Об одном мы знали заранее, о другом – нет.
В одну из ночей нам еле удаётся уложить малышку спать, как тут же мы слышим мерзкие похабные звуки. Из их наличия напрашивается лишь один вывод – отец опять привёл ту женщину в свою комнату. Марисабель тут же просыпается и громко плачет. Сразу же беру её на руки, укачиваю, но шлепки слышно так хорошо, словно всё происходит прямо у нас в комнате.
- Странно, что мама не пришла, - сердито поджимаю губы, - побоялась, что сделаем ей выговор?
- Куда там, - машет рукой сестра, - здесь же Мариса. Вдруг попросим присмотреть за ней.
- Действительно…
Мне так жаль Дарлу! Обидно за её сложную судьбу. Детство и отрочество прошло под отцовским гнётом. Потом миг счастья – и снова пучина горя и нищеты. Смотрю на неё, сидящую на узкой пружинной кровати. Старая, побитая молью и подшитая ночная сорочка, волосы скручены на затылке в пучок. Потухшие глаза. Видно, что она устала и хочет спать, но уже которую ночь не может выспаться из-за племянницы.
А теперь из-за отца и его мерзкой выходки.
- Я убью его, - устало говорит она, - за… за… не знаю. За вот это вот всё.
- Понимаю…
- За неуважение. За нелюбовь. За алкоголизм, за побои… Ненавижу его.
