Смотрела на сына всю ночь напролет, не в силах сомкнуть глаза. Не верила, что все обошлось. Всё позади. Все прошло хорошо.
Сейчас стало легче, конечно. Мысль о том, что угрозы для жизни сына больше нет, укладывается в моей голове очень постепенно. Словно нужно время, чтобы переключить режим.
Слышу за спиной скрип и испуганно дергаюсь. У нас с Ромкой тут же происходит расстыковка, грудь выскальзывает из детского ротика, и довольное причмокивание сменяется обиженным криком.
А я оборачиваюсь - хочу убедиться, что мне послышалось.
Вот только мне не послышалось. В кресле рядом с кроватью сидит Илья в халате. Он едва помещается между мягкими подлокотниками, обитыми бархатной тканью. Этот огромный человек не создан для такой мебели и смотрится здесь чужеродно.
Давно он здесь? Как долго смотрит?
Замираю в панике. Не могу понять, что делать. Потребовать уйти? Начать возмущаться?
Плевать ему на мои требования и возмущения. С высокой колокольни.
- Ребенок плачет, разве ты не слышишь? – укоризненно спрашивает Илья.
Поворачиваюсь обратно к сыну, прикусив губу, и возвращаю грудь в его ротик.
С этим надо что-то делать. Илья постоянно нарушает границы. Садится рядом за столом. Приходит в комнату, когда я отдыхаю. Касается без спроса…
- Я хочу уехать с Ромой в свой дом, - произношу, не оборачиваясь на мужа.
Так даже лучше. Давно хотела заговорить об этом, но смотрела на Илью и не могла решиться.
Муж молчит, ничего не отвечает, и я продолжаю:
- Ты получил от этого брака то, что хотел. Колина доля в твоем управлении. И Ромина тоже. Давай не будем мучиться, мозоля друг другу глаза на одной территории.
- Твой дом теперь здесь, - отвечает Илья. Слышу нотки раздражения в его голосе. – И это не все, что я хотел получить от брака, если ты помнишь.
- Но это же безумие… - шепчу, боясь вызвать гнев мужчины. – Детей делают, когда любят…
- У тебя биологии в школе не было? Дети получаются не от любви. Могу показать парочку занимательных фильмом, если по какой-то причине, алгоритм остался для тебя непонятным.
- Прекрати… - шепчу, чтобы не разбудить наевшегося и заснувшего малыша.
- Я дал тебе время, Лера. Был с тобой сдержан. Это больше, чем ты заслуживаешь.
- Дай мне, пожалуйста, еще время… - заставляю себя попросить.
Да, мне нужно больше времени, чтобы сбежать отсюда. Это оказалось не так просто. Всюду охрана и заборы. Одну с Ромой меня никуда не отпускают.
- И нельзя делать ребенка так скоро! – добавляю поспешно. - Должен пройти как минимум год, после предыдущих родов, а лучше три…
Слышу за спиной хриплый смешок.
- Ничего страшно. Пока просто потренируемся. Я даю тебе еще неделю, Лера. Неделю и ни дня больше.
Кресло скрипит, когда Илья встает на ноги.
- Я не хочу тебя, ясно? – шепчу, не сдержавшись. – Я люблю Колю, а за тебя меня выйти заставили!
Муж подходит ближе. Слышу за спиной его тяжелые шаги.
По спине бегут мурашки, заставляющие цепенеть.
- Коля умер, прими этот факт. Ты сказала «да», выходя за меня, и поставила в документах подпись. Неси ответственность за свои решения.
Выдыхаю, когда Илья уходит наконец из комнаты.
Это безумие! Настоящий бред! Нужно найти способ сбежать до того, как ему надоест «проявлять сдержанность».
Все мои мысли заняты теперь бесконечным прокручиванием в голове вариантов. Может, съездить с Ромой в клинику и попробовать уйти там от охраны?
Или отпроситься на прогулку…
Тревога возвращается вместе с бессонницей. Рома давно спит в своей кроватке. А я брожу по комнате туда – сюда.
