— Мам, а сколо мифы? — Сашка заскучал, подавшись вперёд и надеясь дотянуться до просвета между передними сиденьями.
— Скоро, мой хороший, почти приехали, — по левой стороне улицы потянулась длинная высокая стена из кирпича, бывшего когда-то ярко-красным, с облезшими фигурами животных по верху.
— Ул-ла! — кричит он, вскидывая руки. Кирилл переезжает через лежачего полицейского, от чего Сашка ойкает, и въезжает в полутёмный подземный паркинг. — Мама?
— Не бойся, Саш, сейчас папа припаркуется, и пойдём! — вряд ли он видит в темноте мою улыбку, но уверенный тон его успокаивает.
Пока Кирилл достаёт сына, я выхожу из машины, но не вкладываю ладонь в его протянутую руку.
Я не передумаю, Кирилл! Не прощу и не вернусь.
7. Глава 7
Зоопарк мы обходим за час и сейчас сидим на скамье, наблюдая как весело Сашка носится вокруг клетки с белыми медведями. Бедные животные! Нетипичная для конца мая, по-настоящему июльская, жара заставляет несчастных жить в бассейне, в попытке хоть как-то охладиться, пока шкала градусника с упорством ползущего по дереву жука взбиралась всё выше и выше, давно перевалив отметку в +25.
— Кир, я не хочу тебя терять! — мы сидим рядом, но не касаемся друг друга, скрывая глаза за солнцезащитными очками.
— Стоило подумать об этом до того, как тащить в постель кого попало, — перед взглядом — картина с его экстазом, верхом на Меркуловой, и становится тошно.
Дёргается верхняя губа, но, к счастью, в этот момент он смотрит на сына и мне удаётся быстро взять себя в руки. Храбрюсь. Мне горько и тяжело. Гораздо хуже, чем ему, но для меня теперь единственные ценности — я и Сашка, а развод это единственный выход, при котором мне удастся сохранить самоуважение. Как бы Кирилл не отпирался, мы оба хорошо понимаем, что она не была первой и вряд ли станет последней, а раз так, теряется всякий смысл нашего брака. И, кстати…
— А вообще, Самсонов, тебе что, секса не хватало? — он резко поворачивается в ответ на откровенное издевательство.
Понимаю, почему в трудные минуты героини романов спешат прикурить, мне бы не помешало занять чем-то руки, но вместо этого я продолжаю смотреть на него с лёгкой улыбкой на лице, а рука всё так же расслабленно лежит на колене.
— Кто он? — сдёрнув очки, Кирилл сверлит меня по-настоящему бешеным холодным взглядом. — Ты слишком радуешься, так что признавайся, Кира! — его рука накрывает мою ладонь, и со стороны мы наверняка смотримся счастливой семейной парочкой. Вот только никто не знает, что вместо лёгкого поглаживания, он до боли сжимает мою руку. — Давно ты с ним спишь?
— Ты бредишь, Самсонов! — губы кривятся в презрительной усмешке. — В отличие от тебя слово «верность» для меня не пустой звук.
— Тогда из-за чего ты так счастлива?
— Счастлива? — мой нервный смешок слышит лишь он. — Ты идиот? — Кирилл дёргается, но молчит. — По-твоему я мечтала выкинуть на помойку восемь лет жизни? — Сашка машет нам рукой, и мы синхронно улыбаемся в ответ. — Между нами много чего было, но уходить я не хотела никогда.
— Так оставайся! — его ладонь скользит по моему плечу, притягивая ближе. Пытаясь это сделать, но я резко поднимаюсь со скамьи. — Сохрани семью, Кира, и, клянусь, ты не пожалеешь!
В такого Кирилла я когда-то влюбилась — сильного, уверенного, самоотверженного, но это было до «Надежды» и дешёвых простыней. До пустых обещаний и разорванного на ошмётки доверия.
