Пожалуй, стоит показать ее Уинстону Тарсэму, возможно он сможет объяснить мне, что это такое.
Кладу монетку на стол, она продолжает вибрировать, постепенно разгоняясь, пока, вдруг не начинает крутиться на ребре, издавая тот самый звон, который помог мне найти ее. Я слушиваюсь в него и в какой-то момент мне начинает казаться, что я слышу два голоса, переговаривающиеся между собой. Пытаюсь понять, слышала ли я раньше эти голоса, но не могу. Говорят они монотонно и слов разобрать невозможно, потому что мешает шум, который льется на меня со всех сторон.
И вдруг, я слышу какой-то резкий крик, полный злобы и отчаяния. Монетка начинает крутиться еще быстрее и тут ее звон затмевает звук хлопающих крыльев большой птицы… Или, быть может…. Дракона?
Я хватаю ее и сжимаю в кулаке, чтобы лучше расслышать звук крыльев. Он удаляется, становясь все тише и тише, растворяясь в ночной тьме. Когда я бросаю взгляд в окно, мне мерещится, что я вижу отблеск золота в небе.
Выхожу из комнаты, понимая, что не усну теперь, пока не узнаю, что это было.
Заглядываю в темную детскую. Мальчики спокойно и безмятежно спят. Я какое-то время смотрю на них, а потом поправляю одеяло Уилла, который почти скинул его на пол во сне, и осторожно глажу его по волосам. Он что-то бормочет во сне и переворачивается на другой бок.
Страшно подумать. А ведь мои мальчики совсем недавно остались без матери. Что если бы я не переродилась? Каково бы им было. О таком даже думать страшно. Нужно сделать все, чтобы такого больше не повторилось.
Выхожу в холл и поднимаюсь по широкой лестнице на второй этаж. Прохожу по гулкому залу для приемов, прислушиваясь к эху, издаваемому моими мягкими шагами. И тут вижу Айвена. Он спускается с лестницы, ведущей на крышу.
Даже издали, почти в полной темноте, я вижу, что лицо его искажено печатью злости, или даже ненависти. Я никогда не видела моего мужа таким…
Он поднимает взгляд и, наконец, замечает меня. В это же мгновение взгляд его словно бы проясняется, а с лица спадает печать злобы и ненависти, которая только что была на нем… Была ли, или это мне померещилось в неверном свете тусклой луны, едва освещающей зал?
— Дженни, — говорит он мягким низким голосом, подходя ко мне и беря меня за руку. — Почему ты не спишь?
— Я проснулась, потому что тебя не было рядом, милый, — говорю я, чувствуя, как от его прикосновений, по телу волнами расходится теплое чувство покоя и защищенности, которых мне так не хватало.
— Мне нужно было подышать свежим воздухом и кое о чем поразмыслить.
— Я слышала какой-то странный звук, словно прилетал дракон…
— Дракон? — Айвен с удивлением поднимает бровь.
— Да, словно кто-то вскрикнул, а потом яростно захлопал крыльями….
— Тебе, должно быть, показалось, Дженни, — говорит он и убирает прядь волос, падающую мне на лицо. — Помнишь, что говорил Уинстон? Тебе может что-то показаться, пока ты еще не полностью оправилась от произошедшего.
— Да, наверное…
— Тебя что-то тревожит? Ты очень неспокойна, а Уинстон не велел тебе переживать. Если тебе что-то нужно, что угодно, ты только скажи и я мигом это организую. Хоть луну с неба, клянусь тебе.
Я прижимаюсь к его мощной груди, чувствуя сильное и размеренное сердцебиение.
— Нет, луны не нужно, пусть луна останется для всех … Просто обними меня и скажи, что все будет хорошо, — шепчу я.
Он обнимает меня и нежно гладит по волосам, по шее и по спине. От прикосновений его сильных но нежных пальцев волны мурашек пробегают по моему телу и я почти совсем успокаиваюсь.
