Измена со вкусом капучино - страница 5

- Так, дочь, что у вас произошло?

Мама смотрит на меня, как будто я собираюсь Родину предать. Эх, папа, что же мне тебе ответить...

6. Глава 6. Эх, папа

- Алена, я жду, - папа машет пачкой кукурузных палочек. Это его прием из моего детства. Когда у меня было плохое настроение или кто-то меня обидел, у папы на антресолях всегда была пачка палочек. Это я уже потом узнала, что им в части половину зарплаты ими выдали.

- Пап, да что рассказывать. Я решила уйти от Алекса. Я его с другой девушкой застукала, не в постели, но там и так все было понятно, - рассказывать стыдно, но и врать не хочу.

Встаю с дивана. Смотрю на папину реакцию и не могу ее угадать. Каменное лицо, только мышца на шее немного дергается, значит, зол.

- Ты не переживай, я подожду с разводом, пока вы с Павлом Борисовичем там свои дела решите, мы побудем в браке. Но жить я с ним не буду.

Мама сидит с лицом, как будто ей под нос что-то сильно вонючее положили.

- Ален, а свадьба у Скворцовых скоро, там все будут. Что с ней делать?

- Мам, ну, приду я на эту свадьбу. И Алекс, может быть, придет. Думаю, он мне подыграет, чтобы родители со всех сторон остались довольны.

Иду к папе. Он, как в детстве меня сильно-сильно прижимает. От него все так же пахнет табаком и дешевым лосьоном для лица. Закусываю губы, чтобы не расплакаться.

- Ален, Алекс, конечно, сучонок. С моей дочерью нельзя так обращаться, я поговорю, - гладит меня по спине. - И любое твое решение я поддержу. Будете разводиться или помиритесь, - я буду на твоей стороне. Идемте пить чай.

- Видишь, какой наш папа, - почти шепотом, говорит мама. - А если бы я развелась, думаешь, он бы сейчас с нами был? Уже другую бы бабу нашел и с ней детей нарожал. И не нужна была бы ты ему.

- Мам, мне не для кого семью склеивать. Ребенка у нас нет, и я точно не беременна.

- Людмила, - зовет папа, - Ты снова Алене на уши присела?

Мама всегда была не самым простым по характеру человеком. Когда я была маленькой, мы матерью часто ходили к ней на работу. Она тогда на консервном заводе работала, в бухгалтерии. И если вчера вечером отец был трезвый и не устраивал “концертов” с мордобоем, то и мама на работе вела себя по-человечески. А если накануне было “веселье”, то и вся бухгалтерия слышала потом мамин ор. Доставалось уборщицам, грузчикам, выпивохам с проходной. Всю злость мать вымещала на других. А как было мне? Тогда я еще не знала про “испанский стыд”, мать чудила, а краснела я.

А когда я стала постарше, то вся ее неуемная энергия переключилась на меня. Она не злилась, а реализовывала свои амбиции. Я во всем должна быть лучшей - в шесть меня отдали в музыкалку. Слуха у меня нет, голоса тоже, но желание мамы сделать из меня одаренного ребенка было так сильно, что меня приняли хотя очень скудные данные. Купила сразу огромный немецкий аккордеон, который я люто ненавидела. И заставляла играть часами. Стоит ли говорить, что после окончания музыкалки, к инструменту я не подошла ни разу.

Захожу на кухню. Папа режет торт. Мама что-то роется в холодильнике. Достаю из пакета свои гостинцы. Пирожные выглядят прекрасно, а сэндвич еще постарел.

- Ален, а с кофейней как? - мама нарезает кусок сыра с огромными дырками.

- Я пока не думала. Нужно по документам смотреть.

И я понимаю волнение мамы. Кофейня была моим добрачным имуществом. Я ее открыла, когда бросила институт. Денег на оборудование мне дала бабушка, папина мама. Я сняла помещение, купила две самые простые кофемашины, больше специализировалась на кофе на песке. А потом бабушка умерла, и ее квартира по завещаниюперешла мне. Я ее продала, и все деньги вложила в оборудование. А помещение продолжала снимать. Потом Алекс сделал мне свадебный подарок - выкупил и помещение, и небольшой магазин рядом. Но оформлено все теперь на фирму Алекса, так было с налогами и бухгалтерией проще. Никто же тогда разводиться не собирался. Все переделали, и теперь у меня большая и красивая кофейня. И что будет дальше, я не знаю, но точно не сдамся.