Измена. Стеклянный мост над обрывом - страница 9

Почти забытая, слега помятая,

Моя любовь к тебе, чуть виноватая.

Рвалась, рвалась к тебе, ее не приняли,

Руками смяли и в окошко кинули.

Так и живет она, слегка помятая,

Почти забытая, чуть виноватая.

Больше Лера о любви не писала. Никогда и никому. Возможно, именно так и происходит взросление.

7. Глава 7. Ровная проторенная дорога

Весь третий курс Лера прожила словно путник, шагающий по ровной проторенной дороге, ровной до тошноты, но вместе с тем и не страшной, местами даже интересной. Такие дороги тоже нужны в судьбе каждого хотя бы для того, чтобы закрепить навыки из прошлого опыта. Казалось, Лера напрочь забила на личную жизнь, и ее интересует только учеба: конференции, интеллектуальные игры, студенческие КВН – вот и все развлечения на целый год.

Слава был на три года старше, окончил институт, поэтому его она тоже не видела, если не считать единственной случайной встречи на остановке. Они молча кивнули головой друг другу в знак приветствия и на этом диалог закончился, так и не начавшись. Зато лето подарило весьма интересную встречу.

В середине июня сессия была сдана и радостные студенты день последнего экзамена решили отметить на городской площади. В тот же день здесь состоялся концерт, народу было немало, атмосфера затягивала. Рафаэль познакомил всех со своим другом – Даниэлем. Даниэль был дизайнером и художником в одном лице, возможно поэтому, слегка вычурное имя ему очень даже подходило. Встреча была отмечена шампанским, а за ней не к месту принесли пиво, чипсы, молодежь сидела на скамейке. Разговоры ни о чем казались стратегически важными, даже старые шутки – смешными. Лера заметила, что Даниэль старается сесть к ней поближе, подержать ее стаканчик, подать чипсы, они даже танцевали вместе, неоднократно наступая на ноги друг друга, было весело, было приятно, но не более.

– Ты так громко и заразительно смеешься, – заметил Даниэль, поближе наклонившись, чтобы она смогла различить его слова в шумной компании.

Лера на секунду забыла, что надо дышать. Опять ее смех.

– Я просто выпила, и компания хорошая. Давно не веселилась. А если кому-то не нравится, то извините, смех такой, какой есть, – с излишней строгостью произнесла она.

– Э-эй, я разве говорил, что не нравится? Наоборот, очень нравится. Он такой э-э слышный, привлекает, завлекает.

– Да он что, издевается, что ли, – подумала Лера. Быстро собрала вещи, неожиданно попрощалась со всеми и направилась на остановку. С излишней торопливостью и нервностью она протянула стакан с невыпитым пивом Даниэлю, половину расплескав ему на брюки, но и это ее не особо волновало. Возле остановки ее догнал Даниэль и предложил прогуляться до общаги пешком, так как последний автобус уехал полчаса назад.

Даниэль оказался интересным собеседником, всю дорогу они весело болтали. Лера извинилась за пролитое пиво, умело уклонилась от поцелуя в щеку, но согласилась встретиться на следующий день. Еще через два дня Даниэль отвез ее на машине в ее родной город и обещал приезжать на выходные.

Эти встречи начинали нравиться. С Даней, как она начала его называть было интересно и безопасно. Сначала они больше общались как друзья, но Даниэль встреча за встречей добавлял в них романтические нотки. Леру завораживал его талант уметь видеть красоту там, где она видела обыденность. Пару штрихов – и место их встречи обретало особый вид, шик. В одну из таких встреч он пригласил ее в свою квартиру, где Лера уже была не раз. Обычно они смотрели фильмы, а в последние разы танцевали и даже целовались. На этот раз комната была преображена – Даниэль сделал так, что каждая новая деталь привносила восточные ноты, восточные мотивы. На полу была постелена пестрая скатерть, на ней красовались ваза с фруктами, сладости, фужеры, ждущие, когда их наполнят шампанским и множество мелких и крупных свечей. Восточная музыка, турецкие мотивы будоражили кровь. Певец, имя которого не было знакомо ни одному из них, казалось, пел, а музыка плакала, сотрясая ночь рыданиями о несбыточной мечте, о любви, которая испепелила и не возродила. Музыка приводило в движение, шея, плечи, руки, спина, ноги – все плавно изгибалось, словно говоря на собственном языке – языке тела и в унисон певцу рыдало, страдало перед тем как расстаться с чем-то старым навеки и в мучениях родиться для нового. Казалось, Лера действительно оплакивала свою бывшую любовь, моля ее, чтобы она больше не тревожила. Она собиралась раскрыться для нового, для того, кто не мучает своей ревностью, того, с кем надежно и нестрашно, кто сейчас поддерживает ее ладонью за спину и заботливо убирает прядь упавших на лицо волос. Еще минута или миг и они оба переступят черту невозврата. Лера чувствовала дрожь старалась прижаться крепче к Даниэлю.