Читать онлайн Лина Луисаф - Измена. Тень между нами

1. 1

Аннотация к книге "Измена. Тень между нами"

– Я стану для тебя ею, – жаркий шепот Тани вливается в уши Демида и заставляет мое сердце биться быстрее, – такой, какой она была раньше…
– Как раньше? – эхом отзывается муж, и к своему ужасу я слышу в его голосе задумчивость.
– Да, беспечной, беззаботной, беззаветно влюбленной и покорной… Я буду делать все, что ты захочешь… Все, что хотел с ней сделать и не решался. Я позволю тебе это.
– Тогда на колени.

Она похожа на меня как две капли воды – моя лучшая подруга, которая легла под нож пластического хирурга, чтобы стать моей полной копией. Она хочет отобрать мою жизнь: мое любимое дело, мое положение в обществе, мое окружение.
И моего мужа.
И самое ужасное – это его полностью устраивает, потому что теперь он получит то, чего желал: полностью покорную ему игрушку с моей внешностью.

***

– Ты не ночевал дома.

В моем голосе обвинение. А ведь я дала себе слово не показывать своих чувств! Сердито отворачиваюсь, принимаюсь расчесывать волосы.

– Да.

«Да» и все? Впервые за восемь лет не предупредил, что не придет домой, и «да» – это все, что он может мне сказать?

– Мог бы предупредить.

Демид заходит за мою спину. Вижу в зеркале его отражение.

– Не думал, что нужно.

Не тот ответ, на который я рассчитывала.

– Ради бога! – я слишком резко провожу расческой по волосам. – Это элементарная вежливость! Наша вчерашняя ссора не дает тебе права вести себя так по-детски!

– Ох, поверь, – он внезапно отбирает расческу, мягко перебирает мои локоны. Его пальцы легонько касаются кожи моей головы. Замираю: давно между нами не было такой нежности. С тех пор, как я...

... потеряла нашего ребенка.

– Я провел эту ночь вовсе не по-детски.

Что это значит?

Устремляю на него ледяной взгляд.

– Ты не обязан передо мной отчитываться, но в следующий раз хотя бы предупреждай, что проведешь ночь вне дома.

Чтобы я не выглядела перед нашими работниками как преданно ожидающая своего хозяина собака.

Демид не отвечает. Он все еще не сводит с меня задумчивого взгляда. Наклоняется, чтобы видеть в зеркале мое лицо и изучает так, будто видит впервые. Его голубые глаза сбегают сверху вниз, не пропуская на миллиметра. Он смотрит на мои глаза, ресницы, губы. Так коллекционер смотрит на вещь, которую собирается приобрести.

И меня безумно выводит из себя этот оценивающий взгляд.

– Моя снежная королева, – произносит тихо, – красивая, гордая, уверенная. Знающая себе цену. Ты в курсе, сколько людей хотело бы с тобой переспать? Увидеть в своей постели? Раскрасневшуюся, раскрепощенную, плюнувшую на свою репутацию? Готовую на все ради удовлетворения собственной похоти?

О чем это он?

– Да что на тебя нашло?

– Я настоящий счастливчик, ведь ты досталась именно мне. А сегодня ночью, – он вдруг коротко всхохотнул, – я стал счастливчиком вдвойне. Ведь теперь у меня целых две королевы. Снежная и… горячая.

Я не понимаю, о чем он. Разворачиваюсь к нему лицом к лицу. Замечаю в его глазах веселье, хмурюсь.

– У меня нет настроения разгадывать твои загадки, – бросаю отрывисто, – поэтому если ты не намерен объясниться, покинь мою спальню. У меня через два часа эфир, и я не собираюсь на него опаздывать.

– Ну конечно, нет. Ты никогда не опаздываешь. Всегда следуешь установленным правилам. Всегда собрана, внимательна и холодна как лед. Но ты ведь не всегда была такой. Ты помнишь, какой ты была раньше, Вик? Когда мы познакомились с тобой в университете?

Да, помню. Тогда я была молодой и счастливой. У меня был любимый молодой человек, носящий меня на руках, и бесконечные надежды на светлое будущее. Однако последующие годы расставили все по своим местам: Демид бросил учебу и углубился в бизнес. Купил канал. А потом еще один. И еще. И вот он уже медиамагнат, владелец нескольких журналов, газет, теле- и радиоканалов, и его годовой доход измеряется миллионами долларов. Мы действительно были счастливы в начале, но со временем…

Со временем он изменился.

Из мягкого, чуткого, внимательного парня он превратился в жесткого, хваткого бизнесмена. Одно его слово и один взгляд заставляли окружающих нестись сломя голову и делать все, что он прикажет. Лишь бы он был доволен.

Видит бог, я пыталась вернуть его прежнего. Прикладывала все силы, чтобы ко мне вернулся тот, кого я когда-то полюбила всем сердцем. Но любовь и большой бизнес вещи несовместимые. Мой любимый все больше и больше превращался в циника и акулу. Я же все меньше и меньше напоминала себя прежнюю.

И тогда я предприняла последнюю попытку его вернуть. Я забеременела.

Я надеялась, что ребенок все изменит. Ведь раньше мы с Демидом мечтали о большой семье: двух мальчиках и двух девочках.

Вот только беременность оказалась замершей, и моим надеждам не суждено было сбыться.

Демид так и не узнал, что я потеряла ребенка. Я пережила свое горе в одиночку и выстроила вокруг себя ледяную стену, чтобы никогда больше так не страдать, ибо та потеря меня едва не убила.

А затем я продолжила жить по привычке. Не находя в себе силы ни бороться за Демида дальше, ни уйти от него.

Вчера мы поссорились. Впервые за год.

И он не пришел ночевать.

– Прошу тебя, уйди.

Я отвела от него свой взгляд и принялась наносить легкий макияж.

Но вместо того, чтобы уйти, Демид устроил свою голову на моем плече, прямо как огромный кот. Вновь нашел в зеркале отражение моих глаз.

И мурлыкнул мне прямо в ухо:

– Я тебе изменил.

2. 2

В первый момент мне кажется, что я ослышалась.

– Что… ты сказал? Это что, шутка такая?

Прошу, скажи, что да, потому что если ты ответишь иначе… Это окончательно разобьет мое сердце.

– Разве я когда-нибудь шутил подобными вещами? – он не сводит с меня глаз, следит, считывает мою реакцию.

Мне нельзя показывать, как мне больно. Если он узнает, что я страдаю, он сожрет меня – точно так же, как сожрал всех остальных.

– Убирайся, – я нахожу в себе силы говорить ровно, – не желаю тебя больше видеть. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Сегодня же подам документы на развод.

Не думать о боли и о том, как склеить вдребезги разбитое сердце. Скоро у меня прямой эфир, мне надо быть собранной, ведущей новостей не пристало показывать свои чувства на камеру. И не только на камеру. Мужчина за моей спиной не должен видеть, как мне плохо.

Но Демид и не думает уходить. Он все также смотрит на меня: любознательным взглядом нашкодившего ребенка, который ждет, что скажет его мама.

– Ты даже не спросишь меня, с кем? – говорит он.

Я сжимаю зубы. Лишь бешено бьющаяся вена на шее показывает мое участившееся сердцебиение – и именно на нее устремлен взгляд моего скоро бывшего мужа.

– Мне все равно.

– О, дорогая, – он смеется, – если бы ты знала, с кем я был этой ночью, ты бы даже не назвала это изменой!

Что он несет? Почему меня должно интересовать, с кем он был?

– Кто бы это ни был, это не отменяет факта твоего предательства! – в сердцах произношу я. – Уходи.

Последнее слово я произношу с нажимом. С меня довольно.

– Жаль, – делано сожалеюще произносит он и проводит тыльной стороной руки по моей щеке. Я отворачиваю голову, чтобы не позволить ему это сделать. – К тому же, она сегодня придет на прием к Колокольцевым. Полагаю, ты была бы ей рада – ведь вы столько лет не виделись…

– Столько лет не виделись? – переспрашиваю я.

В груди начинает свербеть. Неужели это кто-то из моих знакомых?

– Да, – подтверждает он и отрешенно проводит пальцем по своему подбородку, – лет шесть, наверное.

Против моей воли в голове тут же начинают крутиться мысли: шесть лет? Значит, после выпуска? Но кого я видела там в последний раз? Слишком многих, почти всех одногруппниц. Неужели это одна из них?

Я не буду спрашивать. Я выше этого. Потому что я не хочу узнать, что этой ночью мой муж кувыркался в постели с кем-то из моих знакомых.

– Что ж, – отрешенно говорю я, – раз я не виделась с этим человеком столько времени, то обойдусь без встречи с ним и впредь.

– Ай-ай-ай, ей будет горько это слышать. Ведь она, в отличие от тебя, безумно жаждет с тобой повидаться.

Чтобы убедиться в своем триумфе?

– Меня это больше не волнует.

Я встаю.

– Будь любезен, выйди. Мне надо переодеться.

Вместо ответа Демид начинает смеяться.

– Поверь, дорогая, в твоем теле нет ничего, что я еще не видел.

Хлоп! – и голова моего мужа дергается. Через минуту на его щеке проявится красный отпечаток моей ладони и, надеюсь, он продержится достаточно долго, чтобы его увидело как можно больше людей.

Демид ухмыляется. Моя пощечина лишь еще больше его развеселила. Теперь он смотрит на меня с веселым интересом:

– Надо же… Не знал, что ты способна на такое. Всегда такая непробиваемая как танк – но внутри тебя еще бушуют нешуточные страсти, верно?

Больше так не могу. Он не желает ни замолкать, ни покидать мою спальню, – я же не позволю втаптывать себя в грязь дальше. Поэтому я прохожу в гардеробную, беру платье, босоножки, сумочку и ухожу. Переодеться я могу и где-то еще, но раздеться перед Демидом… Больше никогда.

По дороге в студию я звоню Марине, своему ассистенту, и прошу ее найти лучшего адвоката по бракоразводным процессам. По заминке, которая последовала за моей просьбой, я понимаю, в каком она шоке. Наш развод вызовет фурор, газеты будут смаковать его не день и не два, но у Демида хватит власти и денег, чтобы заткнуть конкурентов. У него – да.

Чего не скажешь обо мне.

Меня не будет полоскать только ленивый – но плевать. Сейчас для меня главное держать лицо. Я не должна показывать свою слабость, это я четко уяснила. Шоу-бизнес – это не место, где можно демонстрировать эмоции, чтобы в нем преуспеть, приходится чем-то жертвовать. Демид превратился в чудовище, я же… Заморозила свои чувства.

Я непременно поплачу. Останусь одна, убежусь, что меня никто не видит, завернусь в одеяло и буду выть как раненый зверь. Но сейчас – эфир.

А вечером…

Прием у Колокольцевых.

Я не хочу знать, с кем мне изменил Демид, но если я не появлюсь на приеме, а потом объявят новость о нашем разводе, меня сочтут слабой. А я никогда не была слабой. Я не позволю вытирать об себя ноги стае голодных пираний, готовый обсосать за моей спиной каждую мою косточку – я приду на прием и буду блистать.

Я уйду с этой проклятой сцены как королева, а не как обманутая мужем жена.

И больше никогда и никому не открою свое сердце.

3. 3

– Эфир через двадцать минут!

Одна из стажерок наносит мне грим, наскоро поправляет прическу, пока я проверяю текст. Операторы настраивают камеры, осветители регулируют свет, режиссер уже готовится в аппаратной. Все как всегда. Нужно лишь следовать распорядку, и тогда создастся иллюзия того, что в моей жизни ничего не изменилось.

Все как раньше: любящий муж, потрясающая работа, уважение общества.

– Мотор!

Вот только все это оказалось фейком.

– Доброе утро, с вами программа «Новости для вас» и я, ее ведущая, Виктория Востокова…

После эфира мне в ухо летит довольный голос режиссера:

– Молодец, как всегда на высоте!

Я киваю, прощаюсь с командой и спускаюсь на парковку. Сажусь в машину, которую мне подарил на день рождения Демид, пристегиваюсь – и понимаю, что все, мое самообладание, последние крупицы которого после разговора с мужем ушли на то, чтобы не разрыдаться прямо в студии, полетели к чертям.

По щеке скатывается одна слеза, затем другая – а потом меня накрывает истерика. Я рыдаю взахлеб так, как никогда в жизни. В груди так больно, будто мое сердце вырвали и теперь там осталась одна кровоточащая рана. Я захлебываюсь слезами и собственной истерикой, кусаю в кровь сжатые в кулаки пальцы, но никак не могу остановиться. Кажется, словно мир для меня перестал существовать, и все, что осталось – это бесконечная боль предательства…