Измена. Вернуть (не) любимую жену - страница 10

Неужели врет?

А я ведь едва не подумала, что это какой-то знак от папы.

Идиотка наивная.

— Не припомню вас в друзьях отца. Видимо вы ошиблись, — твёрдо говорю я, с трудом удерживая голос ровным, потому что внутри разливается ледяное чувство тревоги.

Гадкий, липкий страх.

Мне почему-то даже страшно спиной к этому человеку повернуться. Будто он может погнаться за мной.

Он смотрит на меня не моргая. Щурится. А потом медленно растягивает губы в ухмылке. От этой улыбки меня пробирает неприятный озноб, будто по спине скребут когтями.

— Да ну, девка, ты чего? — он делает шаг ближе, и мне приходится отступить. — Ты вспомни, мы ж с Петром шашлыки на его день рождения вместе жарили! Неужто и это не помнишь? Лето, жарища, он тогда еще новые погоны заодно обмывал… Хотя куда тебе, — отмахивается, — мала ты тогда еще была.

В его голосе ленивое удовольствие, как будто он вспоминает что-то хорошее. И вроде про то, что папа военный знает. Только вот…

Что-то здесь не так.

Отец ведь не праздновал день рождения летом. У нас в семье вообще все праздники приходились за зиму. А летом папа частенько по командировкам мотался. Поэтому ни одного такого вот застолья с шашлыками, как рассказывает этот тип я припомнить не могу.

Я медленно поворачиваю голову и изучаю папин памятник. Он там как раз в форме офицерской, и даже медали видны.

Смотрю на выгравированные цифры.

Месяц рождения на камне выбит — июль.

Но это ложь.

Потому что его день рождения в феврале.

Только в документах ошиблись еще при рождении, и никто не стал заморачиваться, менять. Так и потянулась эта ошибка дальше.

До самой надгробной плиты. Ее ведь от военкомата ставили. Вот и написали как в документах.

Но я-то знаю правду.

А значит этот мужчина врёт, просто подглядев неверную дату на камне и решив так втереться ко мне в доверие.

Зачем? Денег хочет?

Так я бы и рада уже откупиться от него. Но налички действительно при себе нет.

Невольно по сторонам оглядываюсь, в надежде увидеть еще хоть кого-нибудь. Но как назло, в поле зрения никого, кроме навязчивого мужика.

Мгновенно в горле застревает колючий ком. Воздух становится тяжёлым, как вязкий туман, а внутри разливается липкий, цепкий страх.

— Ну, чего застыла, красивая? — фамильярно бросает он. — Говорю, пошли ко мне, отметим… то есть… помянем папку. Я тут недалеко живу…

...

И еще одна книга из нашего моба от Евы Стоун "Измена. (не) позволю себя вернуть"

8. Глава 8. Варя

Он явно оценивает мою реакцию.

А у меня внутри всё стынет.

— Из-звините. Но вы ошиблись, — повторяю я, стараясь не выдавать дрожь в голосе. — Я ухожу. Меня уже ждут, — вру я, чтобы дать понять, что я здесь не одна.

Разворачиваюсь и быстрым шагом иду к дороге.

Я чувствую, как сердце глухо бьет в рёбра.

Мало мне сегодня бед. Теперь еще этот увязался.

Хоть бы отстал. Пожалуйста.

Кровь стучит в висках, когда я наконец выхожу на грязную кладбищенскую дорогу. Судорожно сжимаю перед собой телефон, пытаясь быстро сообразить кому мне теперь звонить в такой ситуации.

Раньше я бы не раздумывая набрала мужу и он уже через минуту был бы здесь. Спас бы меня. Прижал бы к себе и успокоил.

Но теперь я лучше умру, чем еще хоть раз наберу его номер. Ни за что.

Наде тоже звонить бессмысленно. Только пугать ее лишний раз. А доехать она все равно не успеет. Да и вряд ли у нее сил больше, чем у меня. Такая же хилая и мелкая, как я.

В голове пульсирует мысль, что единственный вариант — звонить в полицию. Вот только я не представляю, как им дозвониться с мобильного.