Глеб сжимает кулаки, на его лице вспыхивает злость, но он заставляет себя сдержаться, вздыхает и слегка смягчает тон, будто с трудом себя контролируя:
— Варя, я же вижу, что ты что-то скрываешь от меня. И я выясню что, — шипит он.
Я холодею. Не хочу. Не позволю, чтобы он узнал.
Усмехаюсь, насколько могу холодно:
— Ты перепутал, дорогой, — это слово режет горло. — Это ты у нас что-то скрываешь. А я просто больше не хочу впускать тебя в свою жизнь. И о чем я говорила с тем мужиком — НЕ. ТВОЕ. ДЕЛО.
— Скажи мне правду — он тебе угрожал? — пугающе проницательно спрашивает Глеб.
И это вынуждает меня нервничать еще сильнее:
— Никто мне не угрожал! Что ты там надумал себе? — выплёвываю я, стараясь выглядеть уверенной и бесстрашной. — Почему ты вообще решил, что имеешь право меня расспрашивать о чем-то? Тебя больше не должно интересовать ничего, что касается моей жизни, понял?
Он приближается и цедит яростно:
— Еще как должно, — его взгляд мечется по моему лицу, — и даже не думай, что я оставлю этот вопрос так просто. Если узнаю, что это урод собрался навредить тебе — добью падлу. Клянусь. И ты меня больше не остановишь, Варя.
Я уже и сама не против, чтобы кто-то закрыл рот этому алкашу. Но меня пробирает ужас от мысли, что Глеб попытается выяснить, что именно скрывает этот мудак.
Сначала я пригрожу ему тюрьмой за попытку изнасилования. И тогда уже пусть Глеб делает с ним что хочет.
Поэтому я выпаливаю:
— Сначала домой меня отвези! А потом решай вопросы какие хочешь.
Судя по тому, как вдруг округляются его глаза, он удивлен, что я вдруг попросила о таком.
А я бы и не попросила уже никогда, не желай я сейчас увести его подальше от зловонного хранителя моей тайны.
— Отвезти домой? — прееспрашивает, будто не верит своим ушам.
— Ко мне домой, Глеб! — уточняю я. — Не к тебе! В твой дом я больше никогда не вернусь!
Он смотрит на меня, и я вижу в его глазах боль и гнев, смешанные воедино.
Как же больно…
Зачем ты сделал это с нами?
Я ведь никогда бы и не подумала, что мой любимый мужчина в один миг станет моим злейшим врагом. Еще этим утром я так его любила…
Этот его вечно нахмуренный лоб.
Виски с проседью.
И особенно стальные холодные глаза, в которых сейчас будто непривычный огонь разгорается.
Как же я тебя любила, Глеб.
За что ты так со мной? Неужели оно того стоило?
Держусь изо всех сил, чтобы ни одна слезинка больше не выкатилась при этом мерзавце.
Но он так придирчиво изучает мое лицо, будто и так все прекрасно понимает.
Без слов. Без слез.
Понимает, что назад пути нет.
Этот поезд идет только в одну сторону. Второго шанса уже не будет.
Глеб явно хочет что-то еще сказать. Он даже руку поднимает, будто хочет обнять меня за талию.
Но я отвожу взгляд, и отшатываюсь к стене:
— Поехали. Либо уже вызови мне такси, — произношу тише, но все так же твёрдо, не позволяя себе даже малейшей слабости.
Знаю, что он не согласится на такси. Значит уедет из больницы вместе со мной. А там глядишь и забудет про этого шантажиста проклятого. Что было бы мне очень на руку.
Глеб некоторое время молчит. А затем со вздохом сдаётся:
— Хорошо. Поехали.
Замечаю, как он сжимает кулаки, явно пытаясь удержать в себе бурю эмоций, но больше не спорит.
Это и раздражает, и немного удивляет меня.
Обычно ведь он всегда идет напролом, спорит, доказывает, делает всё по-своему, а тут почему-то терпит мои выпады.
Неужто испытывает хоть каплю вины передо мной?
