Измена. Вернуть (не) любимую жену - страница 7

Просто потому что она… она же семья моя. Единственная.

Мне и отец ее не чужим человеком был. Он мне когда-то жизнь спас. Так что я к не у тоже как к отцу относился. Потому и отказать в его просьбе не смог.

И к Варюше я быстро привык. Поначалу как к сестре скорее. А потом…

Короче идиот я. Нельзя было так обижать ее.

И как теперь доказать ей, что она для меня важна?

Нам ведь с ней еще детей делать и растить вместе. Потому что позволить ей уйти я не могу.

Верну.

Моя она.

Только надо найти ее сначала. Ей ведь даже пойти толком некуда.

А потом еще придумать годный план как грехи замаливать.

Что-то мне подсказывает, что это будет самое непростое в моей жизни «задание».

...

И еще одна книга нашего литмоба: "Измена. Вернуть нельзя уйти" от Алены Московской и Даны Денисовой:

6. Глава 6. Варя

Выхожу из такси и бреду по пустынному кладбищу. Всю дорогу старалась не разрыдаться, дабы не привлекать ненужного мне сейчас внимания постороннего человека. А теперь, когда я оказалась наедине с собой, слёзы градом катятся из глаз. Шумно всхлипываю. Воздух будто разрывает лёгкие на части.

Не знаю, зачем приехала сюда. Но ведь мне попросту больше и некуда. Надо просто переждать, когда дух этих тварей выветрится из моей квартиры, тогда, надеюсь, смогу вернуться туда, чтобы хоть вещи взять. А потом что? Куда пойду? Сдать её быстро и за хорошие деньги не получится, ведь ремонта нормального нет. А самой снимать на зарплату учительницы — дорого. Выходит, придётся пожить хотя бы первое время там. Не представляю, как вообще пока вернуться туда. Поэтому просто иду к папе. В итоге он единственный, кто меня по-настоящему любил. Души во мне не чаял, баловал даже. Хотя и был не многим мягче Глеба, может, временами даже более суровым. Но его любовь ко мне была безусловной. Может, поэтому я и так слепо поверила, что Глеб должен меня любить. Он ведь так похож на папу. Мне так казалось. Однако теперь я хочу убраться подальше от него. И больше никогда не встретить.

Подальше от его грязных рук, которыми он меня трогал после неё. От его лжи. От его равнодушного: "Варя, не драматизируй."

Я не драматизирую.

Я буквально горю.

Огонь поднимается от груди к горлу, рвётся наружу, но я не позволяю ему прорваться. Пока ещё нет. Пока ещё держусь.

Перед глазами пляшут тёмные пятна, но я продолжаю упрямо идти по грязной тропинке между могилок.

Конечно, это не единственное место, куда я могла сейчас пойти. Можно было бы пойти в какой-нибудь отель, или напроситься в гости к какой-нибудь своей старой подруге, или новой, той же Наде, например. Но я просто не могу сейчас никого видеть. Не хочу ничего объяснять и пересказывать всю ту грязь, что увидела. Ничего не хочу. Хочу просто выть в голос, уткнувшись носом в подушку. Хочу отключиться от этой боли, что засела внутри. И проснуться в чьих-то сильных руках. Чтобы его большая ладонь по волосам меня гладила, успокаивая. Чтобы он целовал и заверял, что весь этот кошмар был просто сном.

И чтобы это действительно было так!!!

Но я слишком хорошо чувствую прохладу ранней весны. Слишком отчётливо ощущаю боль за грудиной. Слишком саднит уже обветренное от слёз лицо...

Он ведь пойдёт меня искать. Я уверена. Он не тот, кто позволит кому-то ускользнуть без разрешения. Тем более мне.

В кармане вдруг начинает вибрировать телефон, и я на автомате вытаскиваю его и смотрю на экран.

Надя.

Черт. Кажется, я совсем забыла о детях.