Юлька на мой укол не обижается. Наоборот, всовывает бутерброд мне обратно в руку. Протягивает бокал. Вздохнув, стукаюсь кружкой с чаем. Не могу злиться на подругу. Она меня выручила в сложный момент жизни.
– Мой тебе совет, Ксюха, – разводись, – выпив все до дна, со стуком ставит свой бокал на стол Жданова.
– А как же бороться за личное счастье? Ты, Юля, как мой Лёня – чуть возникла проблема и сразу развод. А дать нам еще шанс? Мы ведь семья, я детей от него хотела. Не обижайся, подруга, но мне такие советы не нужны! – я надулась. Обиженно сложила руки на груди.
То, что у подруг не складывается личная жизнь, не означает, что все должны быть одинокими и брошенными. А Лёня, знаю точно, потому в меня и влюбился, что я простая, без завышенных требований и притязаний.
– Извини, откровенность за откровенность.
– Та–ак, подожди секунду.
Юля потянулась за телефоном. Снова набрала Лебедеву, в итоге отправила ей голосовое с просьбой срочно позвонить. Отложила гаджет в сторону и вперила в меня полупьяный взгляд.
– Я серьезно, Ксюх. Ну что в твоем Леониде такого, чего нет в других мужиках? Он тебя использовал, пока ты была ему выгодна, а по сути – что ты из себя представляешь? Сидишь дома, как клуша… Без обид, окей? – киваю. Откровения пьяной подруги мне все более интересны. Пусть выскажет все, о чем молчит в трезвом уме. – Образования нет, – загибает пальцы. – Ладно, поправочка, пока нет. Денег в семью не приносишь. Экономишь на себе. Не спорь! – направляет в меня указательный палец, после чего мне приходится прикрыть рот и не выступать с возражениями. – Ты когда в последний раз шопилась? Жены твоего уровня каждый день в новом ходят, а ты?
– У меня хорошие вещи, брендовые! – оправдываюсь.
– И что? Они были актуальны два сезона назад, сейчас все поменялось. И вообще, современнее надо быть, наряды можно и посмелее носить. У тебя муж выглядит львом, а ты овечкой.
С натяжкой принимаю и это.
– Далее. Ксюх, ты красивая женщина, это факт, но! Красоту надо подчеркивать. Тряпками, бельем, йогой, – на последнем слове Юлька возвела глаза к потолку и сомкнула пальцы на обеих руках в кольцо, разведя руки в стороны. Как будто уже собралась медитировать.
Я же мысленно представляю, как сумма трат на «красоту» увеличивается с геометрической прогрессией. Моя совесть не позволяла столько тратить на себя. Я ведь знаю, как много и тяжело работает Лёня. Свободных денег нет.
– … А ты все для Лёнечки, все для него любимого, – вернулась из медитации Жданова. – Растворилась в быту, себя потеряла. Да–да, потеряла, не спорь. Только и умеешь, что дом до блеска драить, да жрать готовить. А, ну еще в кровати ублажать.
– Будто это какой–то огромный недостаток, – ворчу, признавая и это.
– Я тебе дело говорю, Ксюх. Разводись, отбирай половину у своего драгоценного Лёнечки. Вернешь свою квартиру из аренды, будет тебе и время на себя, и мужики нормальные.
– Не нужны мне мужики, – отмахиваюсь.
– Ладно, не надо мужика, заведи собаку. И назови ее Козел.
– Почему сразу Козел?
– А вот представь: гуляешь ты такая с собакой, кричишь ему: «Козел!», и все мужики на тебя оборачиваются.
Мы ржем аки кони на всю небольшую Юлькину квартиру. Пока наш смех не прерывают одновременные сообщения на наши оба телефона, что абонент «Лера» в сети. А затем раздается звонок на Юлькин телефон.
– О, Лерка, – глянув экран, обрадовалась Жданова. – Слышь, подруга, – с претензией заявляет в трубку. – У тебя совесть есть? … Что случилось? … У твоей лучшей подруги беда, а до тебя не дозвониться – вот что случилось! … У кого–кого. У тебя что, много лучших подруг? У Ксюхи нашей. Давай, дуй ко мне, у нас тут кос... конц… консилиум, вот.
