Многое по крупицам
узнавала от своего фамильяра. Наглого, резкого и заносчивого. Тот вот тоже
никак не мог взять в толк, что я тут делаю, почему не принадлежу никакому
Ковену. Искать ответы я не собиралась. Только от одной мысли о принадлежности к
чему-то или кому-то подкатывал ком к горлу. Вся моя волшба, сосредоточенная
внутри моего тела, бунтовала. «Нет, уж! Я сама по себе! Потому даже из интереса
я не буду искать сведений о таких, как я».
Благо Лорд сказал, что
нас, ведьм, обычно днем с огнем не сыщешь. А мне и хорошо. Тем более что моя
мать мертва, я сирота. Общаться с природой тоже получалось по наитию. Я
растворялась в пространстве и просто слушала его тихий шепот, напитываясь
силой, которой потом щедро делилась, изготавливая снадобья.
Жизнь
отшельницы-целительницы была по мне. Потому и переезжать из этого дома,
находящегося на лоне природы и обнесенного новеньким заборам, что глава города
тоже тут поставил, не собиралась. Вспоминая прошлое, как честная горожанка я
спустя месяц решила отправиться в городскую мэрию, чтобы выкупить этот домик у
города или же у хозяев, если таковые имеются. Потому всего за символичные три
золотых я стала обладательницей своего крошечного места силы, шести соток земли
посреди леса, богатого дарами и волшбы.
Библиотека помогла мне
вспомнить свое обучение, ведь за два года замужества я больше не притрагивалась
к приготовлению зелий, мазей и прочих полезностей. Это было не по статусу мне,
как любила говорить свекровь, и надменно кривила губы. Теперь же я была вольна
делать все, что пожелаю.
На мое удивление жизнь на
природе раскрыла мои способности к травничеству, периодами мне даже не надо
было заглядывать в книги. Я просто чувствовала, что мне нужно добавить в то или
иное снадобье. Моя работа пользоваться спросом. Хотя добираться до меня и
неудобно, от города примерно час, но даже сейчас этого воина принесла ко мне, а
не оставили у городского целителя.
Парня аккуратно положили
на кушетку.
— Помогите его раздеть.
Придержите руки, — я набросила на себя черный фартук, взяла острые ножницы.
Мужчины навалились на пострадавшего, который пока что не подавал признаков
жизни, но я-то знаю, что в любой момент тот может дернуться и начать вырываться.
Штаны я срезала быстро,
вытащила их из-под пострадавшего. Самое сложное это освободить грудь, ведь раны
были глубокими, и в их бороздках уже присохла плотная ткань куртки. Но думать
не было времени. Я ловко разрезала амуницию воина. Помимо рассеченной груди,
раны обнаружились и на плечах, но там были гематомы. Пинцетом, предварительно
размачивая корку грязи и крови, я очистили раны от чужеродной материи. Мужчина
под чужим захватом лишь вяло дернулся. Я снова промыла раны. Отвернулась от
мужчин и вытерла руки. Подошла к высокому стеллажу, где стояли мои мази и
микстуры. Взяла необходимое средство и, густо размазывая шпателем зеленое,
особенно пахучее дезинфицирующее лекарство с заживляющим эффектом накрыла рану
чистой тряпицей. Мужчины отвернули чувствительные волчьи носы в сторону. Я
понимала их, запах был слишком раздражающим, но зато помогала мазь хорошо,
главное, почаще менять тряпицу и накладывать ее. По моей команде парни оставили
лежачего и немного отошли.
Приподняла голову
раненого, влила ему горькую обезболивающую настойку в рот, поглаживая горло,
чтобы тот проглотил. Мужчины стояли позади меня и просто наблюдали за моими
действиями над их товарищем.
