Нет, вот так всё выворачивать несправедливо. Несправедливо!
— Как ты можешь заявлять мне подобное?.. Марат, я же тебе объясняла…
— Вот только послеродовой депрессией прикрываться не смей! — пригрозил муж. — Мы с тобой что, зря по докторам таскались? Не было у тебя ничего такого. Никаких депрессий у тебя не было! Или что, выходит, ты докторам врала? Прикидывалась?
— Да ничего я не прикидывалась! Или ты думаешь, мы к психологу просто так потащились?
Муж медленно выдохнул, через ноздри, будто породистый жеребец. Желваки так по челюстям и катались. Он собирался что-то сказать, но передумал. Очевидно, на его язык рвалось нечто настолько обидное, на грани в принципе допустимого, что он не позволил себе этого даже сейчас, когда был взбешён.
— Да, к тому самому психологу, который посоветовала тебе завести эту свою переписку, — рыкнул он, снова приложившись ладонью к двери.
Я моргнула, но скорее от неожиданности, чем от страха.
Потому что бояться мне нечего. В тех сообщениях не написано ничего, что могло бы уличить меня во лжи или, упаси боже, неверности. Но эти сообщения были отражением личной, потаённой правды. Они отражали непростую ситуацию с моей стороны.
И на собственную позицию во всём, что происходило последние несколько лет, я имела, чёрт возьми, право!
Но Марат рассудил по-другому. Потому что пал жертвой собственной недобросовестности.
Все знают, что читать любые чужие записи — дурной тон. И это ещё мягко сказано!
— Моя переписка — инструмент терапии. Попытка всё между нами наладить, разобраться в себе, спасти наш страдающий брак. А ты сейчас собственными руками уничтожил эту попытку!
— Сколько громких слов. Громких и абсолютно пустых, — ладонь, упиравшаяся в дверь, опустилась на мою талию, и я снова оказалась прижата к его напряжённому телу. — Послушай меня, Милена. Послушай внимательно. Мне плевать на все эти слова. Мне плевать на то, что сегодня случилось. В нашем статусе это ничего не изменит. Ты услышала? Мы по-прежнему муж и жена.
Я смотрела на него. Смотрела в любимое лицо и пыталась понять, как он может такое мне заявлять, когда всего полчаса назад развлекался здесь с какой-то девицей. Когда только что сам осыпал меня обвинениями!
— И ты считаешь, что имеешь хоть какое-то право подобное говорить?.. — по лицу снова заструились горячие слёзы. — Ты втихомолку влез в мой ноутбук, взбесился, ты изменил… и теперь заявляешь, что тебе на это плевать?!
Отчаяние породило всплеск неожиданной силы.
Я оттолкнула мужа и дёрнула ручку двери.
От неожиданности он покачнулся и отступил.
— Плевать? Так и плюй сколько угодно, — я выскочила за порог и бросила ему напоследок. — А я плевать не собираюсь!
Я захлопнула дверь, оставив невысказанной самую главную фразу.
Фразу, из-за которой он ни за что не дал бы мне сейчас сбежать.
«Мы от тебя уходим, Марат. Я и сын, мы от тебя уходим».
5. Глава 5
— Ты всё решила?
— Ещё вчера.
— И ему ничего не сказала?
— Ник, ты как себе подобное представляешь? — всхлипнула я. — Мы же столько времени у тебя на сеансах провели. Ты уж как никто должна понимать, что заяви я ему открытым текстом такое, и он нас с Сашкой на замок запрёт, а ключ выкинет.
Верника вздохнула и подлила мне горячего чая. А я не спешила придвигать его к себе, чтобы ненароком не залить его слезами.
В кабинете Ники мне всегда становилось чуточку легче. В этом самом кабинете, где мы с Маратом столько сеансов провели. Столько всего обсудили. Именно здесь во мне зародилась надежда, что мы ещё сумеем всё исправить, преодолеть все наши трудности, все накопившиеся обиды и непонимания, которые безуспешно пытались затолкать под ковёр с рождением долгожданного сына…
