— Я останусь!
— Чего?
— Останусь с Владиком.
— Ну уж нет, Ника. Иди домой. Не нужны тут эти твои жертвы. Опять потом все будут ходить и говорить, какая ты у нас хорошая. Аж блевать охота.
— Господи, Полина, откуда столько желчи? Что я тебе сделала то?
— Просто мне не нравится, что ты везде.
— А, то есть как просить подменить тебя, так это легко. А как...
— Ника, все. Разговор окончен. С новым приемышем до вечера буду я.
Она отмахивается от меня, обходит. В любой другой день я бы ответила ей. Да так, что у нее бы не нашлось, что сказать. Но я молчу.
Устала на самом деле. Сил нет. Стресс дает о себе знать. Лучше домой, хоть и не хочется мальчика оставлять с этой дурой.
До дома еду как в прострации, в голове мысли о терапии. Перебираю все знания, что у меня есть. Различные игровые методики, работа с животными, шоковая терапия, воспроизведение событий. Идей много, главное, чтобы помогло.
Дома меня встречает интересная картина. На кухне накрыт стол, букет алых роз и бутылка красного французского вина.
Это Степа решил так извиниться? Ну мило, конечно, но на меня такое не действует. Задобрить вкусным ужином не получится.
В душе льется вода. Он что, решил помыться? Рассчитывает на секс? Совсем обнаглел.
Надо гнать его отсюда, как можно быстрее.
— Степ, открывай!
Вода выключается. За дверью голоса.
Голоса? Что за ерунда?
— Что?
Выглядывает по пояс голый, замотанный в полотенце на бедрах.
— И что это за цирк с ужином?
— Ну так это не для тебя.
— Да? А для кого? Домовенка Кузи?
— Нет, дорогая. Думаешь только тебе можно строить свою личную жизнь?
— Я вообще об этом не думаю, Степ.
— Да? Ну в таком случае знакомся, это Ирочка.
Степан открывает широко дверь ванной, у раковины стоит девушка. Мажет лицо моим кремом. Моргаю раз. Потом два. Вдруг уже мерещится. Но силуэт никуда не исчезает.
— Не поняла...
— А что ты не поняла, Никуш? Квартира общая. Не хочешь по-хорошему, значит будем жить все вместе.
— Все вместе?
А я реально не понимаю, что происходит. Словно голову отключили.
— Да. Ты, я и Ирочка. Ты не против, если мы спальню займем? А ты в гостинной.
— Какой же ты гад! Ну и сволочь.
Бью его ладонью по всем участкам тела, куда попадаю. Как он вообще решился на такой гнусный поступок. Совсем придурошный!
— А что ты хотела? Тебе значит можно с моим начальником кувыркаться, а мне нет...
Взгляд падает на девицу. Она вообще не обращает внимания на нас, продолжает мазать лицо МОИМ кремом. Я срываюсь, и как кошка налетаю на нее.
— Поставила на место!
Выхватываю баночку и ставлю с грохотом на полку.
— Ой, вам че жалко? Я взяла чуть-чуть.
Голос то какой мерзкий. И на вид ей лет двадцать. Молоденькая.
— Для тебя жалко!
— Котик, чего она такая бешеная? Я просто увлажнить личико хотела.
— Пусть тебе его Степа увлажнит своими мокрыми фантазиями. Оба пошли вон из дома!
— Нет. У меня такие же права на эту квартиру, как и у тебя.
— Я вам тут не позволю жить, понял? Я устрою такую сладкую жизнь, что вы завоете. Оба!
— Ой, Ника, перестань меня пугать. Я то знаю тебя, как облупленную.
— Ух, Степа, ну ладно. Один один. Но поверь, я это так не оставлю. Тебе конец.
Срываю с него полотенце, скручивая в жгут. И со всей силы бью по его ягодицам, оставляя красный след.
— Ты больная?
Еще раз бью.
— Ника, прекрати!
Степа прикрывается рукой, убегая на кухню.
Мчусь за ним, хватая из вазы розы. С шипами.
— Нет, стой! Не надо!
— Надо, милый, надо!
