Оказавшись в комнате, впадаю в панику. Что он собирается делать со мной?
- Нет, нет. Я не к тебе, - кидаюсь обратно к двери.
- Да подожди, успокойся, - с громким шёпотом Влад подхватывает меня на руки и относит на кровать.
Усаживает. Я делаю несколько попыток подняться, но он сжимает мои плечи, легонько встряхивает и, поймав глазами мой ошалевший взгляд, удерживает на месте.
- Не истери. Выслушай.
- Только дотронься, буду орать, - злобно шиплю в ответ.
- Не обижу, обещаю. Поговорить хочу.
Потихоньку расслабляюсь.
— Вот умница, сразу бы…
Влад достаёт из кармана упаковку бумажных платочков, разворачивает один, сосредоточенно промакивает им у меня под глазами.
- Такое дело…- комкает салфетку и прицельно забрасывает в пепельницу, которая стоит на столе у стены, - я знаю всё.
- Откуда? – рот резко пересох.
Почему я именно так спросила? Вот дура. Теперь он точно поймёт, что я скрываю важное.
Я сглатываю слюну, но её так мало.
- Укладывал спать племянницу. Она очень просила позвать маму. Лепетала что-то про то, что та обиделась и больше никогда не придёт. Расплакалась. Прям как ты сейчас, - он нежно улыбнулся, - А потом достала кое-что из книжного шкафа. Обняла и положила рядом с собой. Только после этого уснула.
Машенька моя, девочка любимая. Я тут переживаю за что-то своё, эгоистка. А ей ещё труднее. Она же не знает, что за интриги плетутся вокруг. Она ничего не понимает. И ей просто чертовски страшно и больно. Без меня. Зажмуриваюсь, ставлю локти на колени, упираюсь лбом в ладони. Не могу больше, это край.
Влад отходит ненадолго, возвращается и присаживается рядом:
- Ты не спросишь, что именно Маша обнимала?
Обречённо поворачиваюсь к нему. В руках он держит рулон. Это тот самый плакат с фотографиями. Влад раскатывает его перед собой.
- Может, хватит врать, что всё нормально, Ань?
Я порываюсь что-то ответить, жадно хватаю воздух, широко раскрывая рот.
- Мне плохо, - только и удаётся выдавить из себя.
И снова впадаю в истерику, реву и не могу остановиться. Потому что страшно, что теперь будет с нами. Вспоминаю счастливые глаза Машеньки, её звонкий смех, ручки на своей шее, то, как она утыкается мне в грудь, когда засыпает, самый сладкий в мире запах её макушки. Неужели всё… Как нам жить друг без друга? Что они ей скажут, как объяснят моё отсутствие?
- Ань, - пытается привлечь внимание Влад, - не надо так, Ань.
Он убирает мои ладони от лица, но я нервно машу головой и плачу ещё сильнее.
Влад подрывается куда-то, быстро выходит из комнаты. Я рыдаю ещё громче. Он, наверное, отправился за отцом. Сейчас будет ужасный скандал…
Но он возвращается один. Обнимает меня за плечо, поднимает лицо за подбородок и подставляет стакан ко рту.
Очень по-доброму предлагает:
- Пей.
И я слушаюсь. Всхлипывая и икая, глотаю терпкую бордовую жидкость.
- Давай до дна, надо успокоиться.
Безропотно допиваю, понимая, что это не вода совсем, а вино. Но мне уже плевать на то, что обо мне думают другие.
